Обещание
Шрифт:
— Что?
— Твой лучший выбор — держаться подальше от этой ситуации, которая прямо сейчас не очень хороша с прогнозом того, что все станет по-настоящему чертовски запутанным, но ты сказала ей, чтобы она оставалась с тобой на связи.
— Она носит мою младшую сестру, — ответила я.
— Да. Истинная, бл*дь, Фрэнки.
Именно тогда я разобралась с выражением его лица.
Поэтому улыбнулась.
Бен не улыбнулся.
Он приказал:
— Иди сюда, Франческа.
Наше счастливое воссоединение, как ни странно, задержалось из-за безумия, я немедленно
* * *
— Фрэнки, tesorina, остановитесь.
Я закрыла глаза, вынула член Бенни изо рта и неторопливо открыла глаза и посмотрела наверх.
Это было после сцены с папой, время для хорошего воссоединения после плохого, когда все началось не очень хорошо.
И все это было на моей совести.
Возможно, это было вызвано визитом папы и его новостью. Это также могло быть из-за того, что он сказал, что я подцепила лучшего Бьянки.
Но в основном это было связано с тем, я подумала, что мне давно пора заняться кое-чем, чего я не делала с тех пор, как мы с Бенни занялись физическими упражнениями в постели.
Он часто лизал мою киску, каждый раз добиваясь впечатляющих результатов.
Либо из-за того, что я бессознательно избегала этого, либо из-за того факта, что Бен руководил всем в постели (полностью), я не отвечала взаимностью.
Так вот, я решила ответить.
И я была так напряжена, думая, что он знал от Винни, что у меня это плохо получается, беспокоилась, что он думает так же, поэтому слишком старалась.
Я открыла глаза и посмотрела в его сторону, вот оно. У меня это плохо получалось. Лицо Бена совсем не походило на тот темный голодный взгляд, который я привыкла видеть, когда мы находились в постели.
— Иди сюда, детка.
Я не хотела идти.
Мне хотелось схватить свой телефон и убежать в ванную, запереться там и существовать на пицце и китайской еде на вынос, пока не узнаю, что Бенни ушел и принял решение никогда больше со мной не встречаться.
— Фрэнки, иди сюда, — повторил Бен.
Я все еще не двигалась, потому что застыла от унижения.
Я много раз испытывала смущение в своей жизни.
Например, когда мне было семь лет, и моя мама надела в церковь черное облегающее платье с запахом, в котором было такое глубокое декольте, что почти виднелись соски, у отца Патрика глаза чуть не вылезли из орбит, когда он начал служить мессу и увидел мою маму. Не говоря уже о том, когда он произносил слова, его лицо выглядело таким напряженным, я понимала, что он был недоволен моей матерью и тем фактом, что все мужчины уделяли больше внимания ее груди, чем его проповеди.
Кроме того много раз мой отец сталкивался с кем-то, с кем он не слишком ладил, не имело значения, где мы находились в этот момент — на игре «Кабс», в «Бургер Кинг», он не собирался игнорировать этого человека. Он подкалывал с сарказмом, парень отвечал ему тем же, и все выглядело не очень красиво. Однажды он даже подначивал мужчину, который пришел со своей женой и детьми и по выражению лица того мужчины, было понятно, что он не хотел, чтобы
Закончилось все совсем плохо для обоих мужчин, папа не только сделал это на глазах у своих детей, не задумываясь, он подтолкнул этого человека сделать то же самое на глазах его семьи.
Но даже при всем этом, что еще хуже, я никогда не была так смущена, как сейчас.
Это, конечно, заставило меня замереть, увековечив мое смущение, понимая, что я стою на четвереньках рядом с членом Бенни, неподвижно уставившись на него.
— Черт, — пробормотал Бен, согнулся пополам, схватил меня под мышки и подтянул к себе. Он перекатился и накрыл меня своим телом.
— Кажется, мне нужно в ванную, — прошептала я, уставившись ему в глаза, скорее всего, как олень на дороге пялился на свет фар.
— Нет, не нужно. Тебе нужно поговорить со мной. Что, черт возьми, с твоей головой?
Мой взгляд переместился к его уху.
Его рука поднялась к моему подбородку, он приказал:
— Фрэнки, посмотри на меня.
Я посмотрела на него.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— Я не сильна в минетах, — призналась я.
— Почему? — спросил он, и я моргнула от абсурдности его вопроса.
Если бы я знала почему, у меня бы получалось намного лучше.
— Почему? — повторила я, не зная, что еще сказать.
— Да, почему?
— Э-э… Думаю, тебе не нужно объяснять причины, Бенни, — указала я на очевидное, но даже высказав свое мнение, мне совсем не хотелось, чтобы он объяснял мне причины, почему я не сильна в минетах.
Он покачал головой, сказав (то, чего я боялась):
— Ты хочешь, чтобы я объяснил, я объясню, милая. Но сейчас я хочу знать, как ты заводишься и выкладываешься по полной, теряешь контроль от поцелуя, но тут же напрягаешься, как только хочешь насытиться моим членом.
— Потому что я в курсе, что ты знаешь, что у меня это плохо получается, — объяснила я.
— Ладно. Есть еще что-то?
— Разве этого недостаточно?
Что-то промелькнуло в его глазах, я не уловила, он спросил:
— Это дерьмо с твоим отцом пожирает тебя сейчас?
Я кивнула.
— Что-нибудь еще? — продолжил он.
Мой голос звучал испуганно, передавая мои ощущения, когда я напомнила ему:
— Он сказал, что «подцепила лучшего Бьянки».
— Думаю, твой отец уже доказал, что он мудак, детка, — ответил Бенни.
— Твой комментарий, Бенни, более мудацкий, чем обычный мудак, — отметила я.
— Хорошо, твой отец доказал, что он еще больший засранец, чем обычный заурядный засранец, Фрэнки, — ответил Бен.
— Ты был взбешен, — указала я ему.
— Я разозлился не на то, что он сказал. Он сказал, и я увидел твою реакцию, и твоя реакция разозлила меня. Я также знал, кто поджидает тебя внутри дома. Но он последовал за мной, и у меня не было возможности предупредить тебя, и это тоже разозлило меня еще больше. Не говоря уже о том, что этот засранец положил на меня свою руку.