Обещание
Шрифт:
Однако я была в нескольких секундах от Бенни, поэтому решила, что звонок может подождать.
Звонивший, очевидно, решил то же самое, потому что телефон прозвонил всего дважды, прежде чем отключился.
Я была не в себе и боролась с желанием вскочить (или побежать) к своей входной двери, когда дверь открылась и вышел Бен.
Футболка, джинсы, кроссовки.
Вкуснятина с головы до пят.
Я решила бежать, но не сделала первого шага, потому что жесткое выражение на лице Бена остановило меня. Если бы не помогло
Я встретила его на тротуаре в конце дорожки к моей двери.
— Позвонил тебе, а ты уже заняла свое место, — объявил он и тут же продолжил: — Пять минут назад у нас появился гость.
Я оглянулась на машину на моем месте для гостей, которую никогда раньше не видела, затем на Бенни, и услышала голос.
— Фрэнки!
Громкий. Веселый. Ничто не могло его расстроить никогда, он просто не позволял.
Я узнала этот голос.
Энцо Кончетти, старший.
Мой отец.
— Черт, — прошептал я, не отрывая глаз от Бенни.
— Твой отец, — подтвердил Бен то, что я уже знала. — Я хотел захлопнуть дверь перед его носом, но не смог. Решил позвонить, но ты как раз подъехала.
— Черт, — вырвалось у меня до того, как папа спустился.
Несмотря на то, что у меня была сумочка и сумка для компьютера, которые сделали бы любые объятия неловкими, он обнял меня за талию, поднял и встряхнул.
— Моя малышка! — воскликнул он.
Я не могла пошевелить руками, поэтому просто смотрела на него сверху вниз, сказав:
— Привет, пап.
— Привет, красавица. — Он улыбнулся мне, затем опустил на землю, разжал объятия, повернулся и с силой хлопнул Бена по плечу, оставив свою руку на его плече, сжимая.
— Девочка, ты подцепила лучшего Бьянки.
Лицо Бена превратилось в гранит.
Что касается меня, то у меня все внутри съежилось.
Папа, казалось, не заметил реакции Бена и полной неуместности его слов, сжав плечо Бена, покачивая его вперед и назад, говоря:
— Без обид на мертвых и того другого, э-э…Мэнни.
Я наблюдала, как медленно Бен опустил взгляд на руку моего отца на своем плече, прежде чем перевел взгляд на меня.
Это заставило меня выйти из ужасного оцепенения, крикнув отчаянно и, следовательно, громко:
— Давайте отнесем мои вещи внутрь.
Папа еще раз качнул Бена, пока я задерживала дыхание, надеясь, что Бенни не взорвется до того, как папа отпустит его плечо, сказал:
— Отличная идея.
К счастью, папа отпустил плечо Бена, но, к сожалению, отпустил и направился к моей входной двери.
Я поймала взгляд Бенни, послав ему невербальный, но все еще кричащий: «Прости».
Бен протянул руку и взял мою сумку с компьютером, затем свободной рукой схватил меня за руку и повел по тропинке, по которой шел мой отец, к дому.
— Как ты нашел меня, пап? — спросила я ему в спину, перекладывая ручку своей сумки
Он остановился, повернулся и улыбнулся мне.
В этом взгляде я увидела то, что видела всю жизнь: я унаследовала многое от него — темные блестящие волосы (даже без всех этих масок для волос); светло-карие миндалевидные глаза с ресницами, которые мне никогда не приходилось завивать, потому что их кончики завивались от природы; а также хорошее телосложение.
Правда, папа был высоким, я — нет, не совсем. И мне досталась мамина фигура и ее светлая кожа.
Глядя на него сейчас, когда он был уже далеко за пределами своего расцвета, в возрасте, он выглядел лучше, чем большинство мужчин в расцвете сил могли когда-либо надеяться выглядеть. Полный жизни. Сильный. Красивый.
— А это был секрет? — спросил он, широко улыбаясь. Причем мой ответ был бы совершенно не важен, секрет или нет. Ему было наплевать. Даже если бы я не хотела его видеть, он все равно пришел бы.
Я знала это, потому что он тоже это отлично знал.
Но на самом деле, это был секрет. И секрет по одной из многих причин, по которым я сбежала из Чикаго. Так что это была не очень хорошая новость, что он нашел меня в Браунсберге.
Прежде чем я успела ответить, он продолжил, снова поворачиваясь к двери:
— Энцо младший.
В этот момент я решила, что как только найду способ избавиться от отца, успокою Бенни, накормлю его и займусь с ним сексом, а потом прямиком отправлюсь в аптеку и куплю большой, толстый, красный маркер «Шарпи». Затем вернусь домой и маркером вычеркну имя моего брата из своего рождественского списка.
— Детка, — тихо произнес Бен со странным намеком, не на гнев… на предупреждение.
Мне не понравилась идея предупреждения, особенно когда плохие новости уже настигли меня и потрясли меньше чем за минуту.
Но я прервала свое наблюдения, как отец исчез в моей квартире, поймав взгляд Бена.
Как только я поймала его взгляд, он сказал:
— У нас не так много времени, cara, но приготовься. Он не один, и, если ты попадешься на его удочку, не думай, что будешь счастлива.
Что это означало?
У меня не было возможности спросить.
Мы были уже у двери.
К счастью, я собралась с духом. Вдобавок к этому счастью, Бен крепче сжал мою руку и в кои-то веки первый вошел в дом.
Это дало мне возможность оценить обстановку, переварить удар, нанесенный мне в живот, и частично прийти в себя, прежде чем мне пришлось столкнуться с этим лицом к лицу.
Стоя среди спокойных, приглушенных синих, зеленых и фиолетовых тонов моей мебели, и моих веяний фэн-шуй в отделке, которые были лаконичными и отражали приглушенные тона моей мебели в гармонии с моей индивидуальностью (или тем, какой я хотела видеть свою индивидуальность, которая была далека от приглушенности), стояла женщина моего отца.