Обещание
Шрифт:
— Бен, я должна выйти от тебя в 4:30.
— Отмени, Фрэнки.
Она на мгновение задержала на нем взгляд, поняла, что нет смысла продолжать дискуссию, кивнула и снова посмотрела на миску.
— Завтра, наверное, стоит притащить свою задницу к миссис Замбино, глянуть, может ей нужно что-то починить. Расплата, что она забрала тебя из аэропорта.
— Это было бы круто, — сказала она, отмеряя муку.
— Хотя, скорее всего, она без колебаний притаскивает сюда свою задницу и просит починить ей очередное дерьмо, если нужно.
Она снова
— Она так делает?
— Ага.
— И ты чинишь?
Его брови сошлись, потому что он посчитал это идиотским вопросом.
— Конечно.
Ее лицо смягчилось, и она прошептала:
— Истинный Бенни.
— Это просто быть хорошим соседом, — отметил он.
— Это просто быть хорошим человеком, — пояснила она, ее слова и выражение глаз, в которых играло отчасти изумление, будто она не могла до конца поверить, что он настоящий, отчасти гордость и большая любовь, заставили его руки непроизвольно сжать ее.
— Нравится, когда ты так на меня смотришь, — пробормотал он.
— Привыкай к этому, — ответила она.
Черт.
Фрэнки.
— Люблю тебя, детка, — прошептал он.
— Тоже люблю тебя, Бенни, — тихо ответила она.
Он хотел, чтобы этот момент длился вечно. Хотел, чтобы она поскорее покончила с тортом и надела еще одну ночнушку. Но она еще не закончила с тортом, она хотела устроить ему настоящий день рождения, старалась изо всех сил, все спланировала, так что ему ничего не оставалось делать, как позволить ей осуществить свои планы.
Поэтому он отвлек свои мысли от этого момента, спросив:
— Какой торт ты собираешься мне испечь?
— Шоколадный с мараскиновой вишней, — ответила она, и его подбородок дернулся.
Его любимый, бесспорно.
Только его мать готовила ему такой торт.
— Мама дала тебе свой рецепт?
— Ага.
Это было не сюрпризом, а полным шоком. Тереза Бьянки была похожа на своего мужа (и на некоторых других из предков), когда дело касалось кулинарии. Ее секретные семейные рецепты принадлежали исключительно только ей. Она готовила «эти секретики» для ресторана, но ни с кем не делилась рецептами, даже с членами семьи.
Поэтому он пробормотал:
— Черт возьми.
— Знаю, — она повернулась обратно к стойке. — Она сдалась без просьб, без подкупа, без «будешь должна», чем меня напугала.
Бенни понравилось, как это было сказано.
Много лет назад Конни просила этот рецепт, мать отказала ей. Конни была так разочарована, что не могла подарить своему брату, то есть ему на день рождения то, что ему нравилось больше всего, Конни хотела сделать сама этот торт, чтобы он получил этот подарок от нее лично, а не от мамы. Но Конни относилась к тем женщинам, которые не станут настаивать. Она скрыла свое разочарование, больше никогда не просила.
Фрэнки попросила, мама тут же ей дала.
— Она любит тебя, — тихо заметил Бен.
Он наблюдал за ее профилем, она улыбалась.
— Да.
— Она любит тебя из-за меня.
Ее улыбка осталась
— Ага.
Он наклонил голову, подбородком убрал копну волос с ее шеи и поцеловал ее.
Приблизив губы к ее уху, сказал:
— Ты готовишь шоколадный торт с мараскиной вишней, я хочу, чтобы он был вкусным, поэтому поиграю с тобой после того, как он будет готов.
Она повернула голову и поймала его взгляд, сказав:
— Договорились.
Он наклонился, прикоснулся губами к ее губам и почувствовал, как отпустил ее.
— Я убрал продукты? — спросил он, осматривая пол в поисках Гаса, но не найдя его двинулся к двери, чтобы выглянуть в коридор. Он оказался именно там, волоча за шнурок один из кроссовок Бена по коридору.
— Да, ты просто расслабляйся. Сегодня я сделаю всю работу.
Это было не совсем правдой, но она всего лишь позволяла ему делать ту работу, которая ему нравилась.
Он прошел по коридору и спас свой кроссовок от зубов Гаса, бросив его на обеденный стол, который, опять же, был завален разным дерьмом, но куча еще больше возросла, поскольку он сваливал туда все, что должно было находиться подальше от Гаса, и все, что должно было находиться подальше от Гаса, было фактически всем.
Он нес пса подмышкой на кухню, держал его, пока подогревал кофе для Фрэнки, подогрел свою кружку, затем сел с щенком за кухонный стол.
Гасу не нужна была обувь, если у Гаса маячила перед мордой грудь, шея, подбородок и руки Бена, поэтому Бенни откинулся на спинку стула, положил его себе на грудь.
— В эти выходные я займусь столовой.
Это объявление было сделано Фрэнки, и взгляд Бена переместился с собаки у него на груди на его женщину.
— О чем ты?
— Нет, твоим кабинетом. Я думаю, мне следует начать с него, потому что половина дерьма в столовой все равно окажется там, — продолжила она.
— Э-э… ты не могла бы пояснить? — повторил Бенни.
Она посмотрела на него через плечо, помешивая тесто в миске.
— Нам придется купить какие-нибудь подвесные полки или шкафчики, может небольшие картотечные шкафчики или несколько полок для размещения того количества папок. Выбирай сам, но это должно где-то стоять или лежать, а не разными кучками по всей поверхности и полу.
— О чем ты говоришь, Фрэнки?
Она повернулась к подготовленной форме и начала выливать тесто.
— У тебя большой дом, а ты пользуешься только четырьмя комнатами, потому что остальные забиты хламом. И половина дерьма, которое я там видела — это просто мусор. Итак, я начну с кабинета, затем со столовой, затем в кабинет перенесем то, что оставим, когда разгребем столовую. — Она перестала наливать и махнула рукой, указывая на кухню. Она снова начала наливать и продолжала говорить. — Когда ты был на работе в прошлый раз, а я была здесь дома, рискнула забраться в твой подвал. Бросила один взгляд и убежала, прежде чем на меня кто-нибудь напал. Об этом тоже нужно позаботиться. Там, внизу, могут быть бомжи.