Обещание

Эшли Кристен

В его словах был смысл, хотя его слова вызвали у меня пьянящее ощущение власти, но также обеспокоили.

Поэтому я обняла его и напомнила:

— Мы решили заняться «Уайлером», потому что это правильно.

— Согласен, но мы также делаем это еще и потому, что мне нравится трахать тебя, есть тебя и смотреть, как ты скачешь на мне, и я могу получить все это так часто, находясь здесь, и делать тебя счастливой.

Внезапно я перестала чувствовать себя обеспокоенной.

А стала чувствовать себя раздраженной.

— И это все? — спросила

я.

— А еще мне нравится смотреть на тебя, видеть твою улыбку и делать все, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливой. Это безумие, но я научился владеть своим безумием, потому что ты — это ты. Ты ненормальная. Бесстрашная. Желаешь защищать правду всеми средствами, хотя это может быть опасно. И я люблю все это в тебе. Самое безумное заключается в том, что я люблю все, включая даже твою ненормальность и желание везде совать свой нос.

Я скривилась и заявила:

— Ты снова ведешь себя мило, когда я раздражена.

Он наклонился к моим губам, его глаза все еще улыбались.

— Ты должна научиться справляться с этим, детка. Такое будет частенько.

Я сразу же смирилась, потому что у меня было счастливое предчувствие, что он собирается поцеловать меня снова, но он этого не сделал, потому что опять зазвонил мой телефон.

На этот раз мы оба повернули головы в его сторону.

— Черт, — пробормотал Бен, протягивая руку через кровать к телефону. Он посмотрел на экран, потом на меня, его лицо было непроницаемым, когда он сказал:

— Кэт.

Это могло означать что угодно, от радостной новости, что она залетела от Арта, до известия о том, что она сорвалась с катушек, была арестована за какую-то глупость и нуждалась в ком-то, кто внес бы за нее залог.

Бен знал об этом, и именно поэтому его лицо было непроницаемым.

Я выхватила телефон у него из рук и ответила на звонок.

Когда телефон оказался у моего уха, я сказала:

— Люблю тебя, но ты отодвигаешь наши пончики.

— Фрэнки, — прошептала она.

О Боже.

Услышав ее голос, мои глаза метнулись к Бенни, я приподнялась и села. Он отодвинулся в сторону, чтобы я могла сесть, я не отрывала от него глаз, сидя на бедре, натянув одеяло до груди и крепко прижимая телефон к уху.

— Что? — спросила я.

Последовала минута молчания, прежде чем она сказала:

— Ладно, прошлая ночь была ужасной.

Надеясь, что ее ужасная ночь не включала в себя выпитую стопку водки и совершение тяжких преступлений, я протянула руку и прижалась к груди Бена. В ту же секунду он обнял меня, притягивая к себе, к своему теплу, удерживая мою руку между нами.

— Что? — прошептала я, теперь мой взгляд был прикован к горлу Бена.

— Ладно, сначала, эм… немного лучшие, но все равно плохие новости.

Немного лучше, но все равно плохие?

— Кэт…

— Дэйви узнал, что Нэт снова ему изменяет. Они поссорились… сильно, Фрэнки. Действительно сильно. Он сказал, что с него хватит, я думаю, на этот раз он сказал все всерьез, потому что она растеряла все свое дерьмо.

Она ударила его. Он ударил ее в ответ. Она вызвала полицию. Он был в полном беспорядке. У него сотрясение мозга, потому что она ударила его по голове то ли миской, то ли чем-то еще. Он многое ей прощал, Фрэнки, прежде чем его терпение кончилось. Он ударил ее один раз, чтобы она отстала от него, но в итоге именно он оказался в тюрьме.

Я закрыла глаза.

— Он не выдвигал обвинений, — продолжила она, — она выдвинула против него. Его мама позвонила мне. Вот откуда я все это знаю. Она в бешенстве, Фрэнки. Она знает, что Дэйви годами терпел ее дерьмо, его мать серьезно разозлилась. Но еще хуже то, что у них находилась наша мать.

О нет.

Я открыла глаза, увидела лицо Бенни, и впервые за долгое время его лицо меня не успокоило.

— Она гуляла, не участвовала в драке, пришла после, как приехала полиция. Она писала мне несколько дней назад, сказала, что я умерла для нее, потому что не отвечаю на ее звонки, не помогаю ей в трудную минуту. Наверное, именно поэтому она с Нэт и Дэйви. Но, по словам мамы Дэйви, она по уши участвует в дерьме Нэт, говорит гадости о Дэйви. Мама Дэйви хочет, чтобы обвинения были сняты, и Нэт и Нинетт убрались из дома, и она хочет, чтобы это произошло вчера.

— Кэт, я… — начала я, но она оборвала меня, тихо заговорив.

— Я не могу быть втянута в это, Фрэнки. У меня задержка.

Мое сердце бешено заколотилось, она продолжила:

— Всего пару дней, но у меня график всегда как часы. Мы с Артом собирались провести субботу, сделать тест на беременность, и, надеюсь, отпраздновать это событие. Все это… — Она замолчала, я действительно услышала, как она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: — И это еще не все, что произошло прошлой ночью, сейчас после всего я хочу не делать тест на беременность и купить бутылку водки.

Дерьмо.

Нет.

— Не делай этого, милая, — настояла я.

— Знаю, но все это тяжело.

— Сделай тест на беременность, — посоветовала я, затем сделала свой собственный глубокий вдох и закончила: — Я позвоню Нэт.

Руки Бена крепче обхватили меня, заставив меня взглянуть на него. Он был обеспокоен. Но, услышав имя Нэт, он разозлился.

Я покачала головой.

Он покачал головой в ответ.

— Я тебе еще не все рассказала, — прошептала Кэт мне на ухо.

Черт возьми.

Я посмотрела на ухо Бена и посоветовала:

— Говори.

— Крисси выгнала папу прошлой ночью.

— Черт, — прошептала я.

— Да, — согласилась она. — Он позвонил мне, подыскивая место, где можно переночевать. Я хочу иметь свои границы, он вышел из себя, знаешь, как может поступить папа, когда ему не дают добиться своего.

— Да, я знаю, как папа может высказаться, — согласилась я, потому что я действительно это знала.

— Он сказал, что все его дети, кроме Энцо, заноза в заднице, и он больше никогда не хочет обо мне слышать. Потом сказал, что собирается к Энцо.