Обещание
Шрифт:
Я посмотрела на свою машину, затем снова на него, почувствовав, как холод просачивается сквозь мой тонкий свитер. Мне нужно было все выяснить до того, как я буду дрожать, давая Бену возможность доказать, что он оказался прав.
— Хорошо, ты сейчас кое-что делаешь для меня, поэтому просто спрошу, когда ты закончишь с моей машиной, ты сделаешь кое-что для меня — найдешь, где ты записал пароль?
— Конечно.
— Спасибо, — пробормотала я, делая движение, чтобы уйти.
— Детка? — позвал он, и я оглянулась на него.
—
— Иди сюда, — приказал он, все еще опираясь руками о борт моей машины.
— Что, Бен?
— Иди сюда.
— Как ты недавно заметил, здесь холодно. Так что просто скажи… что?
— Иди сюда.
Я прищурилась.
— Ты это серьезно?
Он ухмыльнулся.
— Бен, что ты хочешь? — Спросила я.
— Франческа, иди… сюда.
— О, ладно, — огрызнулась я и обошла машину, останавливаясь рядом. — Что? — коротко спросила я.
— Иди сюда, — повторил он, не двигаясь, кроме шеи, чтобы иметь возможность посмотреть на меня снизу вверх.
— Я уже подошла, Бен, — указала я.
— Нет, детка, не подошла. Единственное, чего я хочу, прежде чем ты вернешься в дом, дотронуться до твоих губ.
Его слова вызвали трепет вместе с уханьем вниз, в груди сразу потеплело.
Но я не была бы собой, поэтому не сдвинулась с места, а наклонила торс к нему, прижавшись губами к его губам.
Я намеревалась только дотронуться до его губ, он даже не пошевелил руками, удерживая меня, прикоснувшись языком к моим губам. Естественно, его обещание языком, заставили мои губы раскрыться сами собой, и его язык тут же скользнул внутрь. Мне так понравилось, что тело отреагировало, мне пришлось ухватиться за его бока, чтобы не упасть.
Он отпустил мои губы и тихо сказал:
— Я скоро закончу и найду тебе пароль.
— Спасибо, милый, — прошептала я, его поцелуй (как он настаивал на нем, как принял его, небрежно наклонившись ко мне от машины, но все же умудрившись полностью завладеть моим ртом, я посчитала горячим), заставило мои эмоции выплеснуться.
Я все еще стояла близко к нему, поэтому увидела улыбку в его глазах. Поэтому, скорее всего, он тоже видел только мою улыбку.
Я сделала шаг назад, Бен повернулся обратно к моей машине.
Я шла к дому, думая о том, что потратила недели, сходя с ума по идеи меня с Беном. Мучая себя постоянно. Желая быть с ним, при этом, находя, уйму предлогов, отговорить себя от этой затеи.
Но получив желаемое (легкость, естественность, волнение происходящие от этого) теперь я задавалась вопросом, зачем я так себя мучила?
* * *
Я стояла в холле дома Бенни, наблюдая за ним в столовой и испытывая эмоции там в столовой.
Эти чувства, буквально приковали меня к месту.
И самое странное были мои ощущения от его спокойных, безмолвных действий.
Бенни.
Он пришел из гаража на сорок пять минут раньше, вымыл руки и сразу отправился на поиски пароля.
Отчего
Потому что прошел по меньшей мере час после того, как я вышла из гаража, попросив найти куда он записал пароль. Когда он вернулся, то сразу же начал искать, я даже брови не подняла, намекнув ему, что он обещал, и я кое о чем его просила.
Он не мог вспомнить, куда записал пароль.
Он не нашел его в кабинете, ни на столе, ни в беспорядочных бумагах, сложенных в расширяющуюся папку, даже в стопках бумаг, беспорядочно сложенных у стены.
Затем он пошел на кухню, где был не один, а целых три ящика, набитых всяким хламом, в том числе клочками бумаг, корешками счетов и конвертами, которые следовало давно выбросить.
Там он тоже не нашел.
Сейчас он перебирал какое-то барахло в столовой, пытаясь найти пароль, но барахла было так много, что мог понадобиться целый год, чтобы разобрать все.
Я предложила свою помощь, но он ответил, что помнит, как выглядело то, куда он его записал, я, скорее всего, не найду, даже если он окажется у меня в руке.
И я пребывала в глубоком шоке, потому что Бенни был Бьянки. Я знала его много лет, и это на него было совсем не похоже, на того, которого я знала. Это был не тот Бьянки. Даже Тереза была на такое не способна. Причина, по которой я пребывала в ступоре, заключалась в том, что Бенни был совершенно спокоен, он не психовал и не злился. Он ни капли не проявлял раздражения, разочарования или нетерпения.
Он искал клочок бумаги с написанными цифрами в течение сорока пяти минут. Клочок бумаги, который лично ему был совершенно не нужен. Клочок бумаги, который был бы для меня спасением. Этот клочок бумаги явно был ему не нужен, судя по тому, что он пользовался интернетом уже год, роутер находился в рабочем состоянии, то есть, для него пароль был пустым звуком.
Я думала, что он вот-вот сдастся, попросит меня и дальше пользоваться своим телефоном или потащит мою задницу в интернет-кафе. Я даже думала, что он взорвется, вымещая на мне свое раздражение из-за того, что не может вспомнить, куда засунул этот клочок бумаги.
Он не сделал ни того, ни другого.
Он просто продолжал искать.
Я не могла это осмыслить.
Не могла, потому что Винни-младший поискал бы ровно пятнадцать минут и сдался бы. Он бы извинился, но занялся бы потом своими делами, а я стала бы искать то, что было мне необходимо.
Винни-старший переложил бы поиск на Терезу, несмотря на то, что она до конца бы не понимала, что конкретно нужно искать. Но пока искала, беспрерывно бы спрашивала его, было ли это то или вот это то, отчего Винни-старший, в конце концов, присоединился бы к ней в поисках. И потом он, наконец, взорвался бы, не на кого-нибудь, а просто взорвался бы, потому что не запомнил куда засунул клочок с важной информацией, где быстро мог бы его найти.