Обещание
Шрифт:
Он насладился мной, затем его рот сомкнулся вокруг моего клитора, сильно пососал и засунул внутрь два пальца.
— Боже, — закричала я, выгибаясь всем телом, двигая бедрами еще ближе ко рту Бена.
Я была вне себя от возбуждения, но кульминация, которая захлестнула меня от того, что Бенни дарил мне, была неожиданностью.
К еще большему удивлению, Бен делал невозможное. Он сосал, трахал меня пальцами, я упиралась шпилькой в его спину, требуя большего, постанывая и поскуливая.
Он вытащил пальцы, провел
Открыла глаза, поджала ноги, подняла голову, обнаружила, что он стоит в ногах кровати, вымученно прошептала:
— Нет.
— Я не оставлю тебя, детка, — прошептал Бен в ответ, прежде чем сорвал футболку и потянулся к джинсам.
Я зашевелилась.
Бен разделся, я стояла на коленях на кровати, одетая в чулки с кружевом наверху, туфли-лодочки на шпильках и лифчик. Его темные, горячие глаза блуждали по моему телу, губы прошептали:
— Господи, — и он вернулся ко мне.
Его руки сомкнулись вокруг меня, мои сомкнулись вокруг него, и он упал вперед, увлекая меня назад.
Я обхватила его ногами, когда он потянулся к своей тумбочке.
Он подставил мне свои губы, передвинув бедра, целуя, и, пожалуйста, Боже, одновременно надевая презерватив.
Внезапно я почувствовала, как кончик его члена скользнул по моей влажности, и так же внезапно оказался внутри.
И снова у меня был Бенни.
— Да, — выдохнула я ему в рот.
— Черт возьми, да, — простонал Бен мне в рот, снова завладев моими губами в глубоком, влажном поцелуе, двигаясь внутри меня.
Это продолжалось некоторое время. Какое-то время было потрясающе. Бен поочередно целовал меня, потом его губы передвигались на шею. И если бы я могла думать о чем-то, кроме всего того, что Бенни заставлял меня чувствовать, я не могла бы сказать, что мне нравилось больше (хотя, вероятно, поцелуи).
Но я знала, что он был готов, и он хотел, чтобы я кончила одновременно с ним, потому что его рука скользнула между нами, большой палец коснулся моего клитора, и он, уговорив, отправил меня прямиком туда, где хотел меня видеть.
Ему не потребовалось много уговаривать меня.
Мои конечности судорожно сжались вокруг него, и крик вырвался из горла, когда он подвел меня к краю.
Я крепко ухватилась за него, наслаждаясь путешествием, и пару минут спустя Бен присоединился ко мне.
Он остался во мне, я почувствовала, как его прерывистое дыхание выравнивается на моей шее, руки двигаются медленно и нежно, бродя по моему телу везде, куда он мог добраться.
Наконец, его губы прошлись от моей шеи к моим губам, он коснулся, встретившись со мной взглядом, и, наконец, завершил наш праздник милым, нежным способом, который я запомню на всю оставшуюся жизнь, коснулся кончика моего носа своим, и я увидела его улыбающиеся глаза.
— Привет, Фрэнки.
Настала его очередь
— Привет, Бенни.
— Ты носишь чулки каждый день? — спросил он, и мои брови сошлись вместе от странного вопроса.
— Ум… да.
— С кружевом наверху?
— В основном.
Он посмотрел на подушку над моей головой и пробормотал:
— Трахни меня.
Его реакция сбивала меня с толку.
— Это плохо? — Спросила я.
Он оглянулся на меня.
— Сколько у вас врачей и представителей парней?
— Эм… — Пробормотала я в ответ, и это было все, что успела сказать.
— Вот именно, — пробормотал он.
— Они же их не видят, Бенни, — указала я на очевидное.
— Видят, Фрэнки.
Вот тогда-то мои глаза расширились.
— Они не могут видеть мои чулки.
— Ладно, может и не могут, но они их чувствуют.
На самом деле?
— Нет, они не могут их чувствовать! — огрызнулась я.
— Твои ноги и задницу, ты в платье, они абсолютно могут. А если не могут, тогда представляют тебя в чулках, и поверь мне, ты вдохновляешь на хорошую визуализацию, даже если мужчина не обладает таким навыком.
Хотя это был комплимент, мысль о том, что мужчины, с которыми я работала, визуализировали меня, лучше не думать об этом. Поэтому я не стала об этом думать, даже чуть-чуть не стала.
— Ладно, может и могут. Ну…и что? — Сдалась я, чтобы двигаться дальше.
На этот раз его брови поползли вверх.
— И что?!
— Да. И что?
— Детка, ты понимаешь, что здесь происходит, а?
Внезапно мне стало трудно дышать, поэтому, когда я ответила «Да», прозвучало слегка со вздохом и немного неуверенно.
— Здесь ты и я, а это значит только ты для меня и только я для тебя. Это значит, что ты моя и просто трахаешь меня. Это значит, что я, чистокровный итальянец, не большой поклонник того, что ты видишься с парнями, которые представляют тебя в лифчике, трусиках, чулках и на каблуках.
Вся неуверенность покинула меня, и мои глаза снова прищурились.
— Я не могу уволиться с работы, потому что мужчины думают обо мне своими членами.
— Ты можешь надеть брюки, — тут же ответил он. — И сменить шпильки на балетки. — Он сделал паузу, прежде чем закончить: — Уродливые балетки.
— Я не ношу уродливые балетки! — громко заявила я.
— Хорошо, тогда купи несколько не уродливых балеток.
— Я вообще не ношу балетки. И брюки, — опять заявила я.
Он уставился на меня секунду, прежде чем повторил:
— Трахни меня.
— Мы можем перестать говорить на эту тему, ты мог бы меня покормить? — спросила я, а потом добавила: — Я проголодалась.
Выражение его лица сменилось с сексуально удовлетворенного с раздражением на сексуально удовлетворенное с добавлением теплоты, прежде чем он спросил: