Обещание
Шрифт:
— Корук? Чем обязан?
— Ти силен. Сможе победа Паррава! — сказал канох, растянув «Р» в последнем слове. Мне даже показалось забавным, что имя моего противника оказалось похоже на «Порву».
— Должен признаться, меч он держать умеет, но скорости не хватает. — Канох кивнул. — Случались противники и быстрее.
— Остале небольше. Команда смотрит ти, но осторожно. Може не страх за житъ-э.
— Рад это слышать. — усмехнулся я. — Между прочим, ты сам участвуешь в таких боях? — Мне стало интересно, каков наш старпом.
— Нэ. Руки сила, не быстро.
— И всё-таки, оружие ты носишь.
В комнате поселилась тишина, но канох всё не уходил.
— Что-нибудь ещё? — спросил я, глядя в его сторону,
— Теперь ти частис команди, буде же настоящий капитан. — После этих слов Корук ушёл, и как только дверь закрылась, с палубы донёсся звон металла, возвещающий о приёме пищи. Приятный, надо сказать, звон.
***
Что ж, следующие несколько дней в мою сторону больше не бросали косых взглядов, будто я и не человек вовсе. Забавно, но такая формулировка нисколько не огорчала меня. Разумеется, мы с канохами не стали друзьями, но команда признала во мне, пусть и временного, но командира. Вообще, я старался особенно не беспокоить их, обращаясь по вопросам только к Коруку и стараясь лишний раз из каюты не вылезать, но в пути пришлось разрешить и пару конфликтов, что называется, как сам знаю. А один раз, когда я проснулся раньше обычного, мне даже доверили судить утренний бой. Хотя нет, ещё кое-что я попросил сделать парочку крепких канохов — отодвинуть от стены кровать, чтобы повесить на её месте один из свободных гамаков, который я нашёл в трюме. Для этого пришлось вбить пару колец в стену, но это определённо стоило того. Наконец, я смог вздохнуть спокойно.
От однообразия морского пейзажа и неспособности общаться с кем-либо я успел облаз… осмотреть всю каюту. Помимо карт разной степени паршивости в бочках и богатой коллекции книг, в которых даже картинок для неграмотных не было, я заглянул в платяной шкаф, где обнаружил пару комплектов одежды. Жаль, что она оказалась значительно более крупной, чем нужно мне, но и завязочек там пришили столько, что хоть на младенца вешай, что-то приличное, да получится.
Первым же делом я проверил наличие посторонних запахов, но, похоже, мне повезло, и стирать здесь умели. На новизну надеяться не приходилось, но и носить что-то с хозяйского плеча я не боялся. Как-то брезгливости в последнее время поубавилось, да и снобизмом я никогда не страдал.
Верх я сменил на довольно скромную рубашку соломенного цвета, а ноги переодел в серые штаны с ремнём и зачем-товой длинной меховой кисточкой по швам. К моему удивлению, здесь нашлись и более менее ноские сапоги, которые оказались мне лишь на размер больше, и, так как мои кроссовки уже доживали своё, угрожая в скорейшие сроки совсем развалиться, я, не раздумывая сменил их. Камзол, напоминающий форму гусар, я надевать не стал, потому что погода на улице почти всегда стояла тёплая, а временами и жаркая, пусть воздух и продувался свежим морским ветром. Зато на голову нашлась широкая круглая шляпа с полями, щедро украшенными перьями. Такая, особенно под солнцем, сразу же показалась мне незаменимой.
К сожалению или к счастью, зеркала на борту нигде не имелось, но и прибегать к магическому зрению я не спешил. Канохи, похоже, и вовсе не заметили, что я переоделся. Собсна, чего это я? Не о том беспокоюсь.
***
Вскоре наступил шестой или седьмой день пути. Корук говорил, что мы продолжаем следовать курсу, как дoлжно, и прибудем на берег вовремя. Что же до моих планов на опыт с порохом, так их, в буквальном смысле, подмачивал дождь, который днём и ночью не переставал стучать и барабанить по палубе. А мне казалось, что установившееся в начале пекло так и останется. На пятую ночь я даже попытался сделать задуманное, но быстро, как оказалось, отсыревающий порох не хотел даже начинать гореть. Вместо искр, хлопков и других спецэффектов появлялся лишь густой дым.
Естественно,
Но вернёмся к опытам. Ночь перед шестым днём плаваний выдалась лучшей за всё время, почти безветренной, но самое главное — с неба перестала сыпаться вода. Там плавали лишь небольшие облака, которые время от времени закрывали луну. Она сначала казалась мне какой-то розоватой, потом стала белоснежной, и с того момента менялась каждый раз, как я ни посмотрю на небо.
В руках я держал всё необходимое: полешко, которое я использовал с первым опытом и вдвое опустошённый бумажный пакетик с порохом. Вместе с этим комплектом я, поглядывая на дежурного, тихо вышел к корме и глубоко вздохнул.
Меня встретил тихий шелест воды, слабая качка на спокойном море и вид бескрайнего моря под полной луной без единого облачка. Пейзаж невероятно умиротворял, но я, отогнав все прочие мысли, сосредоточился на опытах. Полешко уже лежало, и на него я медленно насыпал ровную дорожку серого сыпучего вещества, после чего уже как по инструкции отложил брикет подальше. В который раз мне вспомнилось, как впервые я чуть было не воспламенил основную массу. Чёрт знает, какой матерью я тогда покрыл бы море, но мне удалось рукой отбить летящую искру. Кроме того, на этот раз я решил, что смотреть на происходящее глазами — не лучшая идея, ослепнуть в плавании мне хотелось меньше, чем попасть в немилость команды. К счастью, магический взгляд не сильно замедлял восприятие, правда и картинку-то передавал в меньшем количестве цветов, будто я становлюсь каждый раз дальтоником.
Напрягшись, я коснулся своим огнём дорожки пороха и... ничего толкового не увидел. От неё исходила слабая рябь, но она быстро сходила на нет в воздухе. Слух порадовал чуть больше — тихое шипение говорило о том, что реакция всё-таки протекает, пусть и не так бурно, как я ожидал. Вместе с этим как-то потяжелел воздух. Хоть я и не видел дыма, на запах сказал бы, что какой-то умник только что пальнул из пушки, на удивление не издав ни звука.
Когда же рябь вместе с дорожкой пороха исчезла в магическом взгляде вовсе, я осмелился открыть глаза. Зря, как оказалось, потому что меня обволокло густейшее облако едкого дыма. Возможно, я впервые почувствовал, как от него щиплет глаза и даже немного разочаровался. Не сильно-то оно отличается от луковой рези. Может, чуть больнее. Пренеприятнейшее ощущение, если честно, но меня волновало не оно, а то, почему в магическом зрении этой пелены видно. И тут же в памяти всплыл момент, когда на наш корабль напали. Конечно! Вадис тогда советовал мне использовать магический взгляд, и был совершенно прав. Хотя что я мог противопоставить команде пиратов? Вероятно, ничего.
Мои мысли снова прервали. До ушей неожиданно донёсся троекратный звон призывающего кушать колокольчика.
— Чтоб тебя! — прошипел я сквозь зубы.
Память тут же подсказала, что это сигнал, возвещающий об опасности, но я успел незаметно скрыться в своей каюте и запрыгнуть в гамак. Была какая-то странность, которая подсознательно не давала мне покоя, но её толкование мне пришлось отложить, так как дверь каюты с громким стуком быстро открылась, и там появился Корук. Прищурившись, я поднял голову и закрылся руками, чтобы тот подумал, что я только ото сна.