Обещания тьмы
Шрифт:
На шею ей надели кожаный ремень. В кадре появился один из мужчин, его брюки были расстегнуты, на возбужденном члене виднелась татуировка, плохо различимая в полумраке. Он вошел в нее. Руби не пошевелилась, только открыла глаза.
Мужчина ритмично двигался под монотонное пение, барабанный бой становился громче. Ремень вокруг шеи Руби затягивался все туже, постепенно лишая ее кислорода.
Через несколько минут темп ускорился. В те редкие мгновения, когда на экране появлялось лицо мужчины, было видно, что оно искажено гримасой удовольствия и страдания.
Ремень
Вдруг камера остановилась на губах Руби. Она, как рыба, жадно хватала воздух ртом, глаза закатились. Брэди увидел, как ее белки покраснели. Это лопались тонкие сосуды. Она вот-вот должна была умереть от удушья.
Они зашли слишком далеко!
Он не сомневался в том, что все это происходило на самом деле.
Мужчина сжал бедра Руби, замедлил движения и, издав вопль, кончил в нее. Ремень ослабили, и она со стоном втянула воздух. Едва первый мужчина слез с нее, как его место занял другой. Ремень снова начал сдавливать ее горло. Это продолжалось четверть часа. Шестеро мужчин сменяли друг друга. Три раза Руби едва не теряла сознание, тогда ремень ослабляли.
Брэди с отвращением включил перемотку.
Затем готы поймали другую девушку и вошли в нее с жестокостью, невероятной для фильма, доступного в свободной продаже. Они били ее по спине – ладонью, потом кулаками. Она падала в обморок; ее приводили в чувство и продолжали.
Затем в кадре снова появилась Руби. Свет свечей, удары. Теперь, пока один занимался с ней сексом, другие резали ее кожу бритвами – на боках, руках, груди, шее, бедрах. Вскоре все ее тело было покрыто кровью. Мужчины двигались на ней, хрипя от удовольствия.
В глазах Руби плескался ужас, но она повиновалась любому приказу. Время от времени она издавала стон, но тут же заставляла себя замолчать. Лица мучителей оставались неразличимыми, камера старательно их избегала.
Брэди смотрел на экран, раскачиваясь и обхватив руками голову. Он был потрясен.
Мулат, с которым Руби была в начале фильма, появился на экране. Пока камера следовала за ним по коридору, Брэди заметил в окне луну. Значит, снимали ночью?
Какая-то надпись на стене.
Брэди схватил пульт, перемотал назад и стал просматривать кадр за кадром. Он остановил фильм, когда на экране появился коридор, план дома под стеклом, огнетушители и запасной выход. На плане виднелись большие буквы «КИНГ», остальную часть названия было не разобрать.
Лицо мулата распухло от побоев. Садисты медленно вырвали ему щипцами соски и тоже изнасиловали. И это тоже не было игрой. Брэди начал перематывать фильм к концу. Он больше не мог это видеть.
Руби сидела в подвале, закованная в цепи. Измученная, отчаявшаяся, она смотрела в камеру, надеясь увидеть знак, что все позади. В помещение вошел человек в длинном кожаном пальто. Длинные волосы скрывали его лицо, все пальцы у него были в перстнях.
– Отпустите меня, – взмолилась Руби.
Мужчина сел перед ней на корточки. Сцену освещали только две свечи.
Он наклонился к Руби и сказал:
– Не бойся. Тебе кажется,
Он говорил шепотом, его голос был тошнотворно приторным.
– Отпустите меня! – повторила Руби; по ее грязной щеке стекла слеза.
– Каждый раз, когда ты будешь терять сознание, тебя будут приводить в чувство. Каждый раз, когда тебе будет казаться, что ты умираешь, они будут рядом и сделают все, чтобы ты не умерла.
И он задул свечи.
Его лицо вспыхнуло во тьме желтым цветом. Черты лица агрессивные, угловатые, с безднами вместо глаз. Лицо смерти. Он добавил:
– Наше наслаждение будет длиться бесконечно…
КОНЕЦ ФИЛЬМА.
14
Аннабель попросила Джека остановиться на Литл-Насау-стрит у старой бакалейной лавки.
– Что тебе здесь понадобилось? – спросил он.
– Хочу побольше узнать об этой мисс Уивер.
– Что? – удивился Джек. – Вудбайн подсунул нам ограбление, а ты все думаешь об этом деле? Пока у нас нет результатов ДНК, расследование не сдвинется с места!
Накануне они опечатали зубную щетку, трусы и волосы, оставшиеся на расческе, которые забрали из квартиры Руби, чтобы сравнить их с ДНК трупа, найденного на Фултонском терминале. Нужно было убедиться, что они не ошиблись.
– Это займет не больше четверти часа. Оставайся в машине.
Тайер покачал головой:
– Это опасный район. Я тебя одну не отпущу.
– Я здесь выросла, я в большей безопасности, чем ты! – ответила Аннабель, выходя из машины.
– Можно подумать, у меня есть выбор, – вздохнул Тайер, доставая из кармана сборник стихов. – Но поторопись! У нас полно работы.
Аннабель шла мимо грязных фасадов. Полуразрушенные дома с разбитыми стеклами, окна с решетками, двухметровые заборы с колючей проволокой поверху. Гостей встречала надпись: «Здесь два звонка: псы и моя винтовка. Дождитесь приглашения, чтобы войти!»
Аннабель свернула к высокой стене, на которой было нарисовано огромное лицо; в его распахнутом рту находилась ржавая дверь. Безмолвный крик. Отчаяние, гнев, страх. Но для Аннабель этот человек был хранителем древних верований, сторожем, охранявшим ее бабушку. Глядя на него, она не слышала крика, а раскрытый рот воспринимала как способ показать, что оккультные знания, полученные от предков, передаются только из уст в уста.
Аннабель вошла в здание.
В логово Мэй Заппе вел узкий коридор, заставленный каменными фигурами мифических зверей. Дракон, единорог, тролли и другие волшебные существа застыли как будто в танце. Мэй Заппе называла себя творцом горгулий.
– Ого! Похоже, я сплю наяву? – воскликнула старая женщина, лавируя между скульптурами. – Моя девочка!
Ее кожа была такой же черной, как и взгляд. В черных волосах резко выделялось несколько седых прядей. Глубокие морщины подчеркивали живость лица. Она прижала Аннабель к груди. Вокруг, на полках, подставках для скульптур, в широких светильниках, подвешенных к потолку, горели десятки свечей.