Обещанная временем
Шрифт:
– Эй, придурки! Поднимайтесь! Я вам сразу говорил, что до утра никто не останется! Твою мать, – он хватается за голову, явно пытаясь осознать, а уже не легче ли просто будет спалить дом.
Пока я движусь к нему, несколько студентов внимательно меня рассматривают, в лицах некоторых даже мелькает узнавание, но потом отражается решительное: «да не, быть этого не может».
– Джозеф Палмер? – с усмешкой в голосе произношу я, кладя ему руку на плечо.
Парень тут же оборачивается, подозрительно глядя
– Да, а кто спрашивает?
– Я Элена.
Тут его лицо наполняется узнаванием, но явно не тем, которым следовало бы.
– А, детка! – красное лицо расплывается в глупой улыбке. – Мы ждали тебя!
С этими словами он утягивает меня за собой вверх на второй этаж, болтая по пути всякий бессвязный бред.
– Похоже, Александр не единственный, кого следовало бы забрать отсюда, – усмехаюсь я.
– Других я через пол часика разгоню рупором, – серьезно произносит он, спотыкаясь о банку пива на полу, – но Алекс, он ведь… Он ведь… Мой лучший друг! С ним так нельзя, понимаешь?
– Понимаю, – хмыкаю я, осознавая, что в данном случае нужно кивать и соглашаться, иначе он утянет меня на дно своего пьяного разума.
– Кстати, детка, ты только не обижайся, но честное слово… Я думал ты чуть помоложе.
Я ничуть не обижаюсь на его комментарий, продолжая загадочно улыбаться. Большим сюрпризом для него поутру окажется то, что я – его профессор.
– А вот и наш герой! Та-дам! – с видом фокусника Джозер распахивает спальню, где, свернувшись под одеялом, лежит чье-то тело.
Александра в нем выдает только золотистая макушка.
Несколько секунд, сложив руки на груди, я изучаю светящееся пьяной радостью лицо Памера.
– Ну и? – выдаю я.
– Что? – тупо спрашивает он.
– Буди его и грузи в машину!
– Э, нет, красотка, ты что, зря приехала сюда, что ли? Буди своего красавчика сама, это бабье дело.
– Послушай, ты!…
– Давай-ка без оскорблений! – он примирительно поднимает руки вверх.
Злостные высказывания так и просятся слететь с моего языка, и сдерживаю я их только нечеловеческим усилием воли.
Разум подсказывает, что договориться с Палмером будет невозможно.
Рыча от безысходности, я делаю шаг по направлению к кровати, и резким движением срываю с Александра розовое покрывало:
– Подъем!
– Ну ты понежнее, что ли…
– Молчать! – я поворачиваю багровое от бешенства лицо к Джозефу, и он тут же срывается с места, похоже поняв, что сейчас тоже получит, за компанию.
– Говорила мне мать не встревать в семейные разборки, – доносится до меня уже с лестницы.
Закатывая глаза, я стараюсь взять себя в руки.
Отсутствие покрывала никак не сказывается на сладком сне Адамса, поэтому мне приходится хорошенько толкнуть его несколько раз, прежде
– Прочь, Джозеф, – бурчит он, – я тебе уже сказал, что никуда не пойду без нее, не пытайся.
– Так вот, она здесь, – рычу я.
Александр тут же вскакивает, садясь на кровати, и смотрит на меня совершенно ошалелым взглядом.
Глядя на него в упор, с укором, я надеюсь, что мои сжатые губы и гневное лицо произведут должное впечатление.
Но вместо того, чтобы тут же прийти в себя, этот мальчишка расплывается в дурацкой улыбке, а потом, проворно, как змея, бросается, хватая меня за локоть.
Я лечу прямо на матрас, обтянутый неприлично розовой простыней, чтобы тут же быть заключенной в объятия своего студента.
– Ты пришла! – пьяно шепчет он мне прямо в ухо, обдавая смачны ароматом перегара.
Я бросаю панический взгляд на дверь, чтобы убедиться, что нас никто не видит и не сделает компрометирующих фото.
Позор какой!
– Александр, приди в себя! Александр!
Дальше идут несколько минут отчаянной борьбы, где я сопротивляюсь, словно дикая кошка, которую хозяин сжимает в руках, прежде чем выкупать в ванной. Адамс же сияет блаженной улыбкой, явно не замечая увечий в виде легких ударов и царапин, которые я наношу ему в ходе операции «освобождение».
– Прочь! – реву я, делая последний отчаянный рывок, и вдруг он отпускает.
Я тут же отлетаю к стене, поближе к выходу, и делаю несколько глубоких глотков воздуха.
– Ты пришла, – еще раз тупо повторяет он.
Больше всего мне сейчас хочется влепить ему пощечину за все беспокойства и унижения, и бросить спать в родительской комнате Палмеров.
– У тебя пятнадцать секунд на сборы! – хриплю я, собирая последнюю чайную ложку благородства в себе.
– Мы поедем пить кофе? – веселится он, являя свою ямочку на щеке.
Все это очень не вовремя.
– Мы поедем домой!
– Окей, так даже лучше!
Не пойму, чему он так радуется, но то, что Александр тут же соскакивает с кровати, меня несказанно радует. Тащить его двухметровую тушу у меня бы явно не получилось.
И вот, мы спускаемся по лестнице. Мне приходится его поддерживать, потому что он изрядно шатается. На пути снова возникает Джозеф Палмер.
– О, вижу, вы помирились, – ржет он, подмигивая мне самым непристойным образом.
Я пропускаю эту реплику мимо ушей, желая, чтобы весь этот спектакль поскорее кончился. Пункт назначения – машина, уже виднеется мне сквозь открытую дверь.
Александр же реагирует более бурно, хихикая, и целуя меня в висок. Я отпихиваю его от себя, и мы оба катимся на пол, теряя равновесие, и привлекая к себе всеобщее внимание.