Обещанный
Шрифт:
— Ты любил Дану, так почему ты не любишь вашу дочь?
— Я люблю её, — возразил отец.
— Так докажи мне это, — бросила я, уходя.
Просто докажи, что ты не стал мне хорошим отцом, потому что обстоятельства сложились по другому, а не потому что ты не посчитал нужным приложить усилия. Докажи, что независимо от того, что происходило раньше, теперь ты изменился. Докажи, что ты
Я приложила огромные усилия, чтобы не пойти успокаивать всё ещё плачущую Еву. Моё сердце разрывалось от этого ужасного звука, но я должна была показать папе, что ему пора нести ответственность за свои действия.
Я снова лежала на кровати, чувствуя боль, от детского плача, а потом он резко прекратился. Моё сердце ёкнуло и я слезла с кровати. Выйдя из комнаты я услышала тихий шепот, но смогла разобрать его только тогда, когда остановилась около приоткрытой двери в детскую, глядя на папу, держащего на руках свою дочь.
— Твоя сестра думает, что я тебя не люблю, — прошептал он, качая ребёнка на руках, — но она ошибается. Вы самое дорогое, что осталось в моей жизни.
Я села прямо на холодный пол в коридоре, слушая тихое сопение только что успокоившейся малышки.
— У нас всё будет хорошо, — пообещал папа то-ли Еве, то-ли мне, то-ли себе самому.
Мы все нуждались в этом «хорошо» и мы все его заслуживали. Хорошо ждало нас за поворотом, готовое отплатить за все наши страдания. Ничего уже не было как раньше, но всё ещё могло быть хорошо.
Спустя 9 месяцев
Я чувствовала боль и грусть, стараясь не заплакать, стоя в самом большой аэропорту страны. Этот год был сложным. Я научилась многому и многое поняла. Я стала тем, о ком не мечтала и теперь стояла на пороге чего-то большего, с человеком, который всегда был готов положить весь мир в моим ногам.
Я окончила школу, что было сделать довольно сложно в условиях бессонных ночей. Теперь я уже просто помогала папе, но все мы иногда уставали. И я старалась сделать его ношу как можно легче. И он со спокойным сердцем отпускал меня в Америку с Маратом, а я оставляла их с Евой дома, зная, что они справляться.
Сначала было тяжело, но теперь, когда прошло больше года, все мы на столько привыкли, что уже не представляли могло ли быть по другому. И я не знала как буду жить в другой стране без своей маленькой сестрёнки, любящей рисовать в моих тетрадях, стенах и часто мне самой. Художница растёт.
Маленькая рыжая безумно кудрявая девочка сидела на руках у папы и смотрела на меня своими большими голубыми глазами, наполнявшими всё вокруг смыслом.
Я не смогла сдержать улыбку.
— Ты будешь скучать по мне? — спросила я.
Ева уверено кивнула маленькой головкой и протянула ко мне свои ручки для объятия. Я обняла её, а затем папу.
— Ты справишься, милая, — прошептал он, целуя меня в макушку, — а теперь иди, не заставляй нас плакать.
Я слегка рассмеялась и кивнула, хотя сама безумно хотела плакать.
— Ты готова? — спросил Марат, забирая у меня чемодан. Я кивнула и пошла за ним.
— Что тебе сказал папа?
До того, как проститься со мной, папа отправил нас с Евой погулять, чтобы он поговорил с Маратом. То есть папа говорил, а Марат кивал. Я предполагала, что разговор состоял по большей части из угроз.
Парень усмехнулся.
— Поверь, тебе лучше этого не слышать.
Я рассмеялась и скрепила наши руки. И несмотря на долгую разлуку это чувство до сих пор дарило мне спокойствие и ощущение, что впереди нас ждёт только лучшее.
Это была история про нас. Не счастливая, не печальная, не выдуманная. Просто мы, стоящие на пороге чего-то большего. Новая жизнь не означала, что сейчас всё обязательно станет хорошо. Новая жизнь означала, что нас ждут новые испытания, новая боль, но и новое счастье, которого, я знаю, будет очень много. Нас ждали новые испытания, с которыми мы точно справимся, потому на нашей стороне была самая мощная сила, способная разрушить все препятствия. Любовь.