Обещать – не значит жениться
Шрифт:
Тетя Дуся задрала голову, пытаясь понять, откуда падает мусор. И от изумления временно лишилась дара речи. На своем балконе стояла поборница чистоты и порядка Марина, в руках у нее было пустое пластмассовое ведро. И не вызывало сомнений то, что это его содержимое сейчас окружает Михаила, а частично лежит на нем самом.
Михаил тоже задрал голову.
– Дура! – закричал он, грозя Марине кулаком. – Еще вспомнишь меня!
Марина не ответила. Сопя, она нырнула в глубину балкона, а обратно появилась с двумя литровыми банками томатов. Плюх! Бух! Томаты начали взрываться возле ног Михаила, словно гранаты.
Когда тетя Дуся дошла до этого места, Инга нервно вздрогнула. На той машине, на которой катал ее мошенник, сзади тоже была вмятина! Сомнений не оставалось: машина была та же самая. Надо было узнать, где негодяй разжился такой дорогой тачкой. Купил? Но где он взял деньги на покупку? По словам следователя, Михаил не имел никакой профессии. Жилья в Питере, кстати говоря, он тоже не имел. Был прописан у какой-то своей знакомой, которая по мягкосердечию не выписывала его до поры до времени. И откуда у такого человека могли взяться дорогая машина, вещи и личный водитель?
Подруги надеялись, что получат ответ от самой Марины. И поэтому приняли решение ждать возвращения женщины. Тем более что тетя Дуся объяснила им, что Марина в обеденный перерыв частенько заскакивает к себе домой, чтобы хлебнуть горячего супчику.
– Маринка работает в собесе. У них там при бывшем райкоме есть неплохая столовая. Но Маринка туда не ходит и тамошнюю еду не ест. Говорит, что не может позволить себе есть антрекоты по двести рублей за порцию с большим гарниром, когда у других людей, кто, возможно, больше в дешевой и полноценной еде нуждается, такой возможности нет.
Сознательностью Марины оставалось то ли восхищаться, то ли пугаться. Но одно подруги поняли сразу: с такой открытой к борьбе со всяческой несправедливостью женщине надо подходить очень осторожно.
Тетя Дуся не ошиблась. Марина появилась около двух часов дня. При виде подруг и охранника, выбравшегося из машины вместе с сыщицами, она ничуть не испугалась и не удивилась.
– Михаил Кусакин? Знаю ли я его? Ну конечно знаю! А кто вы такие?
Выслушав рассказ подруг о том, что Михаил вновь взялся за старое, она кивнула:
– Не могу сказать, что меня это удивляет. Я давно поняла, что с этим человеком у меня общего будущего быть не может. Была слабая надежда, что тюрьма его исправит. Поэтому я даже и Милочку-то не слишком отговаривала. Но теперь понимаю: зря. Надо было ей запретить общение с этим человеком.
– Кому запретить? Какое общение? А Милочка – это кто?
– Сейчас я вам все расскажу, – снова кивнула Марина. – И хотя я не уверена, что мой рассказ поможет вам поймать Кусакина, я все же выполню свой долг. Он ведь снова принялся за свое? Да? Ну так я и знала! Горбатого могила исправит.
О том, что Михаил Кусакин мертв, сыщицы пока что говорить Марине не стали. Хотели сначала послушать, что она скажет о нем, полагая, будто бы говорит о живом. А потом сравнить со словами той же Марины, но уже когда она будет знать, что Кусакин умер.
– Меня многие упрекают за чрезмерную гражданскую активность, но в отношении таких
Однако если Марина воображала, что после тюрьмы Михаил вернется осознавшим свои поступки, исправившимся и вообще честным и благородным, то ее поджидало разочарование. Нет, сначала вроде бы все было ничего. О том, что Михаил освободился, Марина узнала от других его жертв. Они же сказали, что Михаил живет сейчас у Милочки.
– Представляешь, эта глупая овечища все время писала ему письма со всякими там соплями. Мол, люблю, прощу, не могу без тебя. А потом еще и передачки ему слать принялась. Каждый месяц на почту с тюками таскалась. И как вы думаете, Михаил оценил? Проявил к Милочке благодарность? Нет! Вернулся, помылся, пришел в себя. Отъелся на домашних пирогах и блинах. Прописался опять же. Но не прошло и двух месяцев, как этот гад бросил Милочку и куда-то свалил.
Почистив перышки, Михаил почувствовал, что вновь способен на большее, чем оставаться с тихой и преданной, но, увы, совсем небогатой и скучноватой Милочкой. Правда, кое в чем он изменился. На сей раз Михаил ушел, прихватив с собой только те вещи, которые Милочка лично ему подарила. Ничего из ценных вещей не взял. Впрочем, ценностей особых у Милочки и не сохранилось.
Рыдая, Милочка кинулась за поддержкой к Марине. Именно Марина стала инициатором того, что Михаил оказался на скамье подсудимых. Именно Марина бегала от одной жертвы Михаила к другой, разыскивая и уговаривая их выступить против обвиняемого на судебном заседании. И вот теперь, признавая за Мариной неоспоримое преимущество духа и характера, Милочка прибежала за советом именно к ней.
Марина ее горя не разделила. И сурово сказала:
– Чего ревешь-то? Радоваться надо, что так случилось.
Но Милочка не образумилась. Она вновь и вновь принимала у себя Михаила, когда тому приходила охота вспомнить старую подружку. Проведя у Милочки одну ночь, Михаил вновь исчезал на неопределенное время. А Милочка звонила Марине и рассказывала, что Кусакин ничуть не изменился, что он все такой же…
Таким образом, Марина более или менее была в курсе того, чем занимается Михаил. И ее сердце переполнял гнев. Он явно принялся за старое. Милочка говорила, что у него вновь появились деньги. А пару месяцев назад заявила, что деньги у Михаила и вовсе теперь немалые. И что он говорит, будто занялся бизнесом. А что за бизнес, не сообщает. Да и не похоже, чтобы он убивался на работе. Ночи напролет он проводит в ночных клубах и стал завсегдатаем самых модных заведений.
– Но чем именно занимался Михаил?
Марина пожала плечами:
– Я с ним не общалась со дня суда. Тогда я откровенно высказала все, что думаю о нем, о его образе жизни и том, как он кончит. Больше мне прибавить нечего. Ничего нового я насчет Михаила с тех пор так и не придумала.
– А вот насчет того, как он кончит? Что на этот счет вы думаете?
– Плохо он кончит. Пристукнет его кто-нибудь за его художества. Сколько веревочке ни виться, а конец найдется. Это мы с девчонками такие мямли, что все Мишке прощали и до сих пор прощаем. А другие женщины могут жестче нас оказаться.