Обещать (не) значит жениться
Шрифт:
Эдуард
Как только мы въехали на территорию многоквартирного дома родителей, Эльза вся сжалась. Такое чувство, что вот-вот убежит, сверкая пятками, или растворится прямо в салоне авто, но она этого не сделала. Шла рядом со мной до второго этажа, как маленький котенок, не проронив ни слова.
Стоило зайти в квартиру, где нас встретили у порога родители, она будто уменьшилась после приветствия. Хм. Она сняла сапоги на каблуках
— Проходите, с папой пока посидите в зале. Я сейчас, — сказала мама, окидывая фигуру Эльзы и ушла на кухню, откуда разлетались слюнопускательные запахи домашней еды.
Папа скрылся за дверями зала-гостиной, а Эльза спросила тихо:
— А где можно руки помыть?
— Идем за мной, — сказал я.
Эльза все больше напоминала маленького котенка, который попал в огромную квартиру, старалась держаться со мной рядом, семеня своими маленькими ножками. Тридцать пятый размер обуви, не больше! Она такая малышка!
Она так тщательно мыла руки, не моргая, когда закончила, стала их вытирать. Я тоже мыл руки и наблюдал за ней, решил сделать детскую шалость и брызнул ей в лицо водой.
— Одуванчик, я тебя теряю!?
— Нет. Тебе повезло, что я почти не пользуюсь косметикой, а то перед тобой стояла бы уже панда, — сказала она, вытирая лицо полотенцем.
Как всегда, свежа и естественна! Что она подразумевала под почти?
— Все равно бы осталась Одуванчиком! Тебя площадь квартиры напугала?
— Скорее впечатлила. Не ожидала такое увидеть, — призналась она.
Мы зашли в зал светлый и просторный, где нас ждал папа со старыми альбомами она присела на краешек дивана. Папа вопросительно смотрит на меня, я ему жестами отвечаю: «Откуда я знаю?».
— Эльза, садись ближе я тебя не съем, — сказал отец, рассматривая гостью.
Она садится ближе, отец открывает альбом и начинает нам экскурс в прошлое, а сажусь с другой стороны от нее.
В начале шли черно-белые фотографии родителей во времена учебы, их роспись, заем фотографии втроем со мной иногда появлялась бабушка, даже на парочке кадров и дед мелькнул. Все фотографии сопровождаются подробными комментариями от отца, который очень сдержан по жизни и лишнего слова из него не вытянешь. Замечаю маму в проеме и такой внезапный вопрос от папы:
— Эльза, напомни, а сколько тебе уже лет? — спрашивает отец невзначай, между комментариями.
— В конце весны будет двадцать семь, — так просто отвечает она.
— Не подумал бы, глядя на тебя. Выглядишь как девочка — студентка.
Замечаю румянец на её щеках и пристальный взгляд папы на нее.
— Пап, она и есть студентка, только заочница. Я даже у нее преподавал в этом году.
Замечаю ее вспыхнувшие уши. Что же она такая стеснительная?
— Как интересно?! Это тот самый поток, из которого выйдет только пара толковых юристов? — уточняет отец.
Она молчит, такое чувство, что хочет
— Да. Одна из них Эльза, а вторая её подруга. Отличницы.
— Хм. Если нужно будет на практику, обращайся, — сказал отец.
— У меня все готово! — обозначила себя мама. — Прошу к столу! Фотографии потом досмотрите, а то все остынет.
Стол ломится от еды, нас четверо, а накрыто на десятерых как минимум. Придется помочь маме, а то зря она, что ли, переводила продукты. Все расселись, получилось, что папа во главе, а мама напротив нас с Эльзой.
— Не стесняйся, Эльза, я приготовила маульташен, — располагающе сказала мама. — Эдуард, поухаживай за гостьей.
— Вина? — предложил папа.
— Нет, спасибо. Меня могут вызвать на работу. Лучше просто воды, — ответил одуванчик.
— Я за рулем.
— Как знаете, — сказал отец, разливая по двум фужерам красную жидкость.
Обед будет незабываемым, если маму прорвет! Нас ожидает что-то типа «следствие ведут колобки». Я положил одуванчику мои любимые большие пельмешки, после третьей она тихо поблагодарила и попросила остановиться. Я посмотрел на маму, которая просто умирала от любопытства, как хотела задать вопрос Эльзе.
— Эльза, а где ты работаешь? — спросила она, пригубив вина.
— Акушеркой в перинатальном центре.
— Оу! — мамины брови взлетели вверх. — У тебя первое образование медицинское, получается?
— Да. Училище закончила.
— А почему не пошла дальше учиться на врача?
— Все дело в возможностях. Я свои реально оцениваю.
— А на юриста сама выбрала или посоветовали? — спросил отец у нее как у студентки-первогодки.
— Я поняла, что мне пригодится высшее образование в жизни. В финансовом плане я его сама вытяну.
— Ты одна живешь? — спросила мама.
— Нет. Снимаю комнату у бабушки.
Я услышал, как мама шумно выдохнула.
— Наверно, трудно ужиться с пожилой женщиной, которая тебе совершенно чужая? — спросила мама.
— Мы сразу поладили. Она мне как бабушка, я помогаю, она заботится обо мне, — ответила одуванчик, легко улыбнулась.
— А как относятся к тебе родственники этой бабушки?
— У нее никого нет в городе, как и у меня. Только племянник из Тюмени звонит два раза в год.
— Девочка моя, не говори так. Теперь ты можешь обращаться к нам или Эдуарду в случае чего.
— Спасибо, — ответила она и опять залилась краской.
Сомневаюсь, что она придет к нам за помощью. Мама успевала есть, пить и задавать вопросы Эльзе. Заглянув в её тарелку, я заметил, что она даже не успела съесть один маульташен.
— Мам, дай гостье поесть хоть немного. Пока горячее, — напомнил я.
Мама принялась делиться впечатлениями от нашей недавней поездки в Германию, Эльза, как птичка, клевала с тарелки. Я понял, почему она такая маленькая! Она просто мало ест!