Обещать (не) значит жениться
Шрифт:
Мой рассказ Уля слушала внимательно, только бросила несколько эпитетов в адрес моего бывшего жениха. Обняла и сказала, что найдет мне лучше мужа, а этот пусть локти себе грызет и катится куда подальше. Согласилась передать ему долги с таким видом, что мне заранее стало его жалко. Пожелала нам хорошего отпуска и шоколадного загара на грядках.
Мы по очереди подержали на руках малышку с Кирой, посмотрели, как Уля её кормит грудью. Поиграли с Макаром, который повзрослел, так как стал старшим братом.
Повеселевшие, отправились
Глава 35
Эдуард
Мало мне тяжелого процесса, так еще Алла нарисовалась на горизонте, обрывая телефон и оставляя мне сообщения у помощника в конторе. Как же было хорошо и тихо эти месяцы! Договорился встретиться с ней в кафе на нейтральной территории, вот только совсем не ожидал таких новостей.
— Ты станешь папой! — заявила она, выставляя для меня грудь и ноги, как только я сел за столик.
— Ты ничего не путаешь?
— Шестнадцать недель, папочка, — положила передо мной папку с разными записями и снимком УЗИ.
— Допустим, я поверил, что ты в положении. Что дальше? — закрыл папку и отодвинул от себя.
— Ты не рад? Ты ведь не оставишь ребенка без отца?
— То, что я его отец, надо доказать. Почему не сообщила сразу?
— Сама узнала уже на большом сроке. Пока осознала и приняла, попала в стационар на сохранение. Не по телефону же такие новости сообщать. Теперь все хорошо, только нервничать нельзя, — потянула она руку, накрывая мою, и фальшиво приторно улыбалась.
— Ты не против теста ДНК?
— Но мне нельзя нервничать.
— А ты не нервничай, расслабься, ты же уверена в результате. Работаешь?
— Да. Хочется уйти в декретный отпуск при должности.
— Я заеду за тобой вечером, после работы поедем в лабораторию. Откуда тебя забрать?
Она продиктовала адрес организации, в которой работала, и ушла, а я, как подбитый, поехал на работу. Сложный процесс убивал нервы и высасывал силы, спал я плохо без Одуванчика. Еще эта проблема нарисовалась! Где я так прокололся?
Вечером заехал за возможной матерью моего ребенка, и мы отправились в независимую генетическую лабораторию. По дороге она пыталась меня отвлечь: то ей дует от кондиционера, то душно без него. От её ерзаний юбка задралась, а пуговки на блузке расстегнулись до демонстрации белья, но мне было плевать, я ехал четко к своей цели, стиснув зубы.
— Выходим! — сообщил ей, как только остановились в кармане для парковки на одной из оживленных улиц города.
— Ты заставляешь меня нервничать, — промурлыкала она, наклоняясь.
— Алла, на выход!
Я вышел из салона, она засеменила на шпильках за мной ко входу.
Черт побери! Как же бесит эта неопределенность!
Еще
— Эльз, я занят! — ответил на вызов. — Решаю возникшие проблемы! Давай позже поговорим?
— Ты идешь? — подала голос Алла, поравнявшись со мной.
Черт побери!
— Помолчи! — сказал ей, прикрывая трубку.
Надеюсь, Одуванчик не услышала.
— Это не займет много времени. Я сдала экзамен, потеряла… и… тебя… в ближайшее время, — протараторила она.
Часть звуков утонула в уличном шуме, и она отключилась. Позже позвоню, приеду и залюблю.
Алла пересмотрела дешевых мелодрам, пыталась имитировать обморок и недомогание при виде медицинских работников. Но в итоге я вышел из лаборатории с полегчавшим кошельком и заверением, что мне доставят результат через семь дней. Еще бы, за такие деньги!
— Тебя подвезти? — предложил я Алле.
— Я на такси, — развернулась она и пошла к машине с шашечками.
Купил цветы и поехал к моей умнице-невесте. Мне не открыли. Дозвониться до нее не могу. Пришла мысль, что она у меня ждет. Помчался домой, но и там её не оказалось. Отправил букет в вазу, сделал еще две попытки дозвониться, принял душ, и лег спать, положив неподалеку телефон. Надо выспаться, эти семь дней станут самыми тяжелыми.
Одуванчик не брала трубку, а я упрямо слушал гудки, каждый раз набирая её номер. Она обиделась на меня? Или услышала Аллу? На работе завал, можно оставаться с ночевкой. Но как приятно разгрести все косяки за пару дней и отправиться к моему Одуванчику. Алла затаилась и не беспокоила.
Я опять поздоровался с закрытой дверью и собирался уходить, когда на лестничную клетку вышла древняя бабка и сообщила:
— Уехала она с подругой на такси, еще вчера. Ключи мне оставила цветы поливать, пока Львовна на даче.
Бабушка оказалась очень внимательной и сознательной гражданкой, назвала время, когда они уехали, марку машины и описала подружку-умничку. Вычислить квартиру Умнички не составило труда, но и здесь меня ждал сюрприз. Внимательные старушки на лавочке сообщили, что со вчерашнего дня не видели ни Умнички, ни её мужа.
— Donnerwetter![1]— произнес вслух, садясь за руль.
Придется ехать к Ульяне, и мне это совсем не нравится.
Стоило только повернуть во двор, как глаза зацепились за миниатюрную брюнетку в шортах, майке и солнечных очках, гуляющую по тротуару с коляской и мальчишкой на самокате. Вдох-выдох! Осталось пять дней, и я узнаю правду! Мне надо знать, куда пропал мой Одуванчик!
— Ульяна! — окрикнул я, как только вышел из припаркованной машины.
Она нехотя повернулась, посмотрела поверх очков и остановилась. В несколько шагов я догнал их и поздоровался, однако она посмотрела не очень приветливо.