Обещаю, больно не будет

Коэн Даша

Хороший парень. Вот только не было у меня сил, ни физических, ни душевных, чтобы хоть сколько-нибудь радоваться его приходу. Я ведь ждал совсем другого посетителя, но она снова не пришла.

А позже, в палату, бледной, осунувшейся и изрядно похудевшей тенью, да ещё и в инвалидном кресле, въехал мой дед. Посмотрел на меня пристально, поджал губы и тяжело вздохнул. А затем зарядил мне в лоб:

— Ярослав... прости меня...

Ну ясно.

— За что конкретно ты просишь прощения, Тимофей Романович?

—

За всё! Я был напыщенным и до усрачки самоуверенным мерзавцем...

— Ты и сейчас такой же, — пожал я плечами.

— Нет! Я изменился. Я всё осознал, Ярослав. Посмотри на меня — я умираю. Терапия уже не помогает. Сколько я ещё протяну? Максимум несколько месяцев. А дальше? Что я оставлю после себя? Твой старший брат всегда был бесхребетным и совершенно не хватким пацаном. Куда поставишь, там и стоит. А в тебе есть стержень и всегда был. Вот что я должен был ценить!

— У моего отца он тоже был, — огрызнулся я, но дед тут же поднял руки вверх, словно бы признавая за собой все грехи.

— Ярослав, я изменил завещание.

— Мне ничего от тебя не надо, — фыркнул я.

— Но такова моя воля. Твой брат, когда меня не станет, спустит всё нажитое нашей семьёй состояние на кабаки, шлюх и азартные игры за пару месяцев. А я бы хотел, чтобы дело моё жило и после того, как я уйду. Ну разве я много у тебя прошу, Ярослав?

Я нахмурился, но впервые посмотрел на деда с интересом. Отметил его впалые щёки и синяки под глазами, землистый цвет лица и почти полное отсутствие волос на голове. И вдруг понял, что он не врёт — он действительно отмотал свой век.

— Хорошо, — неожиданно для себя произнёс я, — но ты должен кое-что для меня сделать.

— Что угодно! — чуть ли не подпрыгнул в своём кресле дед, и глаза его явственно блеснули.

— Янковский и Мирзоев, — с гадливостью выплюнул я.

— Я уже навёл справки. Это серьёзные люди, Ярослав, очень богатые и невероятно влиятельные в нашем регионе, но я готов сыграть ва-банк. Мне рисковать уже нечем.

— Я не хочу, чтобы ты играл с ними, дед. Я хочу, чтобы ты их прихлопнул, как навозных мух.

— Это я умею...

Мы помолчали ещё какое-то время, не зная, что ещё сказать друг другу. Но я всё-таки решил ещё кое-что стребовать с этого жестокого человека.

— И ты извинишься перед Вероникой Истоминой.

— Кем? — скривился дед, но затем всё-таки понял, о ком я толкую. — А-а, всё, теперь пазл окончательно сложился в моей голове, Ярослав. А я ещё думаю, что такое имя знакомое.

— Ты сделаешь это, — не спрашивая, а утверждая рубанул я.

— Для тебя? Сделаю...

Глава 37 – Несчастливый конец!

Ярослав

— Что значит: «я так решил»? — форменно негодует Караев, глядя на то, как я пишу отказ от госпитализации. Стоило только двери закрыться за спиной моего деда, как мне

жизненно стало необходимо убежать как можно дальше из этого города и от самой Истомы, чтобы не думать, не видеть и не знать, что ей без меня в этом мире теперь живется намного лучше и спокойнее.

Но не успел. Теперь вот и Караев пить мне кровь пожаловал. И неплохо с этим справлялся.

— Ты шутишь сейчас или действительно ждёшь, что я буду отчитываться перед тобой за все свои решения? — кидаю на Олега короткий взгляд исподлобья, пропускаю резкий укол боли за рёбрами и снова принимаюсь марать бумагу своим неразборчивым почерком.

— А как же твоя девчонка?

— Не моя, как оказалось.

— Что это, Яр? Ты так топил за то, чтобы остаться здесь — с ней. А теперь что, неужели новое разочарование? — сказано это было с ощутимым холодом в мою сторону, но мне было плевать.

— Пусть будет так, — лишь бы уже прекратить этот мучительный разговор, ворчу я.

— Ты реально поверил во весь тот бред, что про неё наболтали эти шакалы Янковские и Мирзоевы? — шипит Караев, и меня окончательно подрывает.

От ненависти к самому себе!

— Какая в том разница, если я один из них? — откидываю я от себя ручку и подрываюсь на ноги, принимаясь расхаживать по палате, вцепившись в волосы.

— О чём ты? — зависает Олег, а я вдруг торможу и смотрю на него с едва сдерживаемым раздражением. Как рассказать? Как поведать человеку, который для меня служил ориентиром несколько лет о том, что я второй раз в жизни наступил на один и те же грабли. А теперь сижу в собственном дерьме и с шишкой на лбу и не понимаю, что со всем этим делать.

Потому что уверен — если Вероника каким-то неведомым чудом вдруг однажды станет моей, то, стоит ей только узнать про очередной спор, и всё — мне крышка. И уже неважно будет, что мы имеем на исходе нашего боя. Главное — чем я руководствовался, когда тянул к ней свои руки в самом начале.

Очередное издевательство. Шуточка за её счёт. Прикол для зажравшегося мажора, которому было мало растоптать её единожды и загадить весь внутренний мир. Нет, надо бы ещё! Ведь в прошлый раз было так чертовски весело.

Е-е-ху-у-у, вашу ж мать!

А дальше без вариантов. Вероника оглохнет к моим доводам. К правде, что я как умалишённый любил её все эти годы и просто искал хоть маломальского предлога, чтобы зайти на очередную эмоциональную карусель вместе с ней. Ну что это за причина — отомстить ей за прошлое? Я же думал тогда об этом, но сам себе не верил. Смотрел в её глаза и тонул, мечтая захлебнуться, а там уж, сдуревшим от счастья, кануть на дно.

— Хоть поговори с ней, Ярослав.

А у меня внутри ничего нет — пусто. Включаю телефон, проваливаюсь в мессенджер, смотрю на бесконечную ленту неотвеченных сообщений и снова блокирую экран.