Обещаю, ты не узнаешь о сыне

Мар Ясмин

Я не стала дальше слушать.

— Я не свободна, — отставила чашку со звонким стуком и поднялась.

— Врешь. Сядь, Мира.

— Мы не на работе, чтобы вы мне указывали. До свидания.

Но гордо уйти не удалось. Когда я забрала свою сумочку, случайно задела локтем блюдце, и фарфоровое изделие покачнулось и упало на пол.

Я едва успела отскочить, тем самым уронив еще и стул, на котором сидела.

Грохот. Звон.

И этот звук, когда фарфор жалобно звякнул от столкновения, мне напомнило жалобный скулеж. Сладкий напиток разлился по полу,

чашка и тарелка разбились. Один из осколков остановился прямо у носков моих туфель.

Люди с соседних столиков зашептались, взволнованно поднялись с мест.

Я, прижав руки к груди, растерянно и виновато уставилась на испачканный пол, лихорадочно думая, что делать. И совсем пропустила момент, когда Кирилл оказался рядом со мной. Подняв мое лицо за подбородок, вгляделся в мои глаза и спросил:

— Ты в порядке? Не поранилась?

Я кивнула, еще несколько секунд смотрела на испачканную кофем плитку и осколки. Я разбила чашку случайно. А Кирилл с улыбкой взял мое сердце и бросил на пол. Еще и с улыбкой смотрел за тем, как оно разбилось вдребезги.

А сейчас он предлагает все исправить? Начать сначала?

Запоздало скинула его руку с себя, разрывая обжигающее прикосновение. Отошла на шаг.

К счастью, подошел официант, и ходить никого искать не пришлось. Только я не успела и рта раскрыть, как начал говорить Никольский:

— Я заплачу за разбитую посуду и уборку. Пересадите нас за другой столик.

Только я пересаживаться не хотела. Я вообще больше разговаривать с Киром не желала. Потому что от его слов ничего, кроме горечи я не почувствовала. Он хочет начать сначала…

Смешно. А куда деть прошлое и настоящее? Своего сына, свой первый горький опыт… Перечеркнуть, перешагнуть, заставить исчезнуть?

Когда Кирилл пошел оплачивать счет, я молча покинула кафе. Поморщилась, едва ветер тут же ударил в лицо. Стараясь идти быстро, но при этом не бежать, дошла до входа в бизнес-центр.

Он догнал меня у лифта. То, что спешил, выдавало его лишь слегка участившееся дыхание, «босс» даже не покраснел и не выглядел запыхавшимся.

— Мира, мы не договорили, — недовольно произнес Кирилл, останавливаясь рядом со мной. Снова знакомым жестом растрепал свою челку.

— Мне кажется, ты все сказал четыре года назад, — спокойно отозвалась я.

Створки лифта распахнулись. Оттуда вышли несколько клиентов юридической фирмы, что этажом выше нашего офиса. Я вошла в пустую кабину первой, с сожалением отметив, что подниматься наверх мы будем только вдвоем.

Когда лифт закрылся, вдруг мелькнула мысль, что я сама себя затолкала в ловушку.

— Мира… — Кир вздохнул. Закрыл глаза. Его лицо выглядело напряженным, скулы заострились, я видела, как ходят ходуном желваки. Он злился? — Ты бы знала, как я жалел о сказанном. Каждый чертов день, Мир, я думал об этом. О тебе.

Он снова нервно растрепал волосы. И как-то слишком решительно на меня посмотрел.

— Все в прошлом, — напомнила я. Ему или себе?

Просто я считала, что у меня все отболело… Но видимо, рана еще не

до конца успела затянуться, раз его слова тронули меня. Растревожили что-то глубоко в душе, что-то, что я навсегда хотела в себе уничтожить.

— Я тебя искал, был в вашей сгоревшей квартире, — продолжил Никольский, сделав шаг ко мне, тем самым уменьшая расстояние между нами.

Я прикусила губу. Он был в нашей квартире? Действительно, раз в курсе про пожар… Значит, он теперь знал все. Про моих родителей, мою неудавшуюся попытку скрыть это все. Тогда - той девочке Мире было мучительно стыдно, что кто-нибудь узнает о ее пьющих родителях. И никто, даже Кир, которого я считала своим парнем, не знал мой реальный адрес. Сейчас во мне это чувство… будто бы сгорело в нашей квартире вместе с ужасными воспоминаниями.

— Знаешь, что мне сказала твоя соседка? — его губы искривились в ухмылке. — Что никто не спасся, Мирочка. Что вы все погибли. И я, как чертов идиот поверил и четыре года думал, что ты умерла.

Его колдовские зеленые глаза сверкали от гнева. И я совершенно не понимала, почему он злится на меня, раз он какой-то соседке поверил. И вообще, он не имеет права злиться на меня.

— И что ты от меня ждешь? — я устало потерла переносицу. — Извинений за то, что испортила тебе карму и судя по всему разбудила в тебе совесть, что ли? Так тебе не соврали. Та Мира действительно умерла.

Но я не стала добавлять, что ее смертельно ранил он, а я добила. Честно, из жалости. Потому что хорошим девочкам вроде прошлой Миры очень сложно по жизни, а больше быть слабой я не имела права.

— Хочу узнать ответ, — обжег дыханием мою щеку. Он подошел до неприличного близко, и мне пришлось отступить и упереться спиной в холодную стенку лифта. — Легко ли тебе было после нас начать отношения? Еще и родить ребенка.

Кирилл смотрел на меня с каменным выражением на лице. Напряженный и злой.

— После нас? — я вскинула бровь, горько рассмеялась. — Ты же сам сказал, что все было игрой. Да и ты, судя по всему, не плакал, обнимаясь с другой девицей.

— Мне нужен ответ, Мира. Без твоих ироничных высказываний, — практически сцедил Кир, нависая надо мной. Коснулся моих волос, пропустил сквозь пальцы светлые локоны.

Я дернулась, разрывая контакт.

— Легко, Кирилл Александрович. Я не жалела и никогда не пожалею об этом, — я сказала ему, глядя прямо в глаза.

Напряжение висело в воздухе. Тяжело было даже дышать. Атмосфера накалилась до предела. Чиркни спичкой - и разгорится пожар.

И тут послышался звук открывающихся дверей лифта.

Я едва успела отойти, двери распахнулись полностью, показывая Милану и ее подругу Нику. Они несколько секунд растерянно на нас смотрели, а потом зашли в кабинку.

Блин, то есть мы все это время стояли на первом этаже?!

— Добрый день, девушки, — обворожительно улыбнулся Кир, поправляя взлохмаченные волосы.

— Добрый день, Кирилл Александрович!

— Здравствуйте, Кирилл Александрович! — пропели девушки почти в унисон.