Обещаю, ты не узнаешь о сыне

Мар Ясмин

Мне тошно было от себя, от окружающих и даже от Алекс. Ее руки хотелось скинуть с себя. Я не любил Миру. Но… черт возьми, в моей голове все было не так. Куда проще. Как с теми тупыми курицами в Америке. На эту игру в “кошки-мышки” велись откровенные лохушки, но Мира не другая. Она отличалась от всех.

И поэтому мне было паршиво.

— Надеюсь, тебе хотя бы не было противно, — она не сказала “спать”, но я понял, что она имела в виду.

Я сжал кулаки, чтобы отыграть свою роль до конца. Проводил ее равнодушным взглядом…

Нет,

мне не было противно. Секс с ней - невероятный. Охрененный. Я не планировал заводить наши фальшивые отношения так далеко, я и не думал, что скромница Мира предложит мне себя… А я малодушно не смогу отказаться.

Черт, как же паршиво…

Вечер прошел в тумане. Меня не радовало ничего. Ни общение с Алекс, ни внимание одноклассников, которые как тупые овцы заглядывали мне в рот. Я вливал в себя вино и старался ни о чем не думать.

Точка. Игра закончилась. И кажется, я проиграл. Пускай Алекс и считала нас победителями, время от времени хохоча над очкариком Джоном:

— Кир, ты что такой тусклый? Вспомни лицо моего очкарика, и настроение сразу поднимется. Он там у ресторана плакал, представляешь? Как ребенок. Какой он тупой. Видишь, знание математики не означает понимание жизни.

Я смотрел на девушку, не понимая, как так получилось, что именно она мой самый близкий человек.

— Алекс, ты кинула его в чужой стране и без денег. Ты хоть знаешь, где он сейчас?

Алекс забралась на меня, прижалась ко мне и беззаботно отозвалась:

— Черт его знает. Мне неинтересно.

— Он может связаться с семьей? — я нахмурился. А Алексис с коварной улыбкой полезла ко мне с поцелуями. Заерзала на мне…

— Сначала отвесть, — я отцепил ее от себя.

Она вскинула брови, сначала удивившись, а потом разозлилась:

— Не плевать ли? Какая тебе разница, где он?! Ты еще о своей монашке Мире переживать начни! Что с тобой происходит, Кир? Ты никогда таким не был! Заигрался в милого мальчика? Так сорви с себя чертову маску, ты не такой!

Сам не понимал, что со мной происходило. Но я не мог быть таким беспечным, как Алекс. Все зашло слишком далеко…

— Джон сможет вернуться домой, Алекс? — потребовал ответа я.

Она слезла с дивана, бросив на меня высокомерный взгляд.

— Кир ты, мать его, сестра Тереза. Я не знаю, сможет ли мамочка Джона купить ему обратный билет, потому что она нищенка. Больше не задавай мне такие вопросы, Кир, иначе мы поссоримся.

Она развернулась и гордо ушла в другую комнату.

Я обычно не занимаюсь благотворительностью, но нашел того паренька. Он чудесным образом продержался в чужой стране два дня. Я купил ему билет до Орландо.

Но я занимался всей этой ерундой, чтобы не думать о Мире. Меня хватило на несколько дней. Я уговаривал себя, что не стоит больше появляться в ее жизни. Она ведь ждет от тебя любви, чего-то большего, чем просто отношения. Ведь это все не ко мне.

Только в один день я просто поехал к ее дому.

Она меня везде заблокировала, но я все равно сидел на покосившейся лавке и раз за разом набирал ее номер.

— Абонент временно недоступен, — повторял женский механический голос и слышались длинные гудки.

Я просидел там несколько часов под палящим солнцем. На меня косились три пенсионерки, которые несколько раз вошли и вышли из подъезда. Видимо, я занял их место. Но мне было плевать. Я хотел дождаться Миру.

Зачем?

Даже не знаю. Я не мог ей ничего обещать. Но… очень хотел просто увидеть. Сказать, что мне жаль. И это действительно так. Я поступил отвратительно.

— Здравствуйте, молодой человек, — ко мне подошла одна из старушек, смерила подозрительным взглядом. Седоволосая, в платке и цветастом платье - выглядела она как карикатурная типичная русская бабушка.

— Здравствуйте, бабушка, — отозвался я.

— Да какая я тебе бабушка? — удивилась она. — Женщина я! Но можешь звать меня просто Паулиной.

— Кирилл. Приятно познакомиться, — несколько раздраженно ответил я, вновь посмотрев в сторону подъездных дверей. Словно бы мог упустить момент, когда оттуда выйдет Мира. Но на крыльце стояли только подруги Паулины.

— Я чего хотела, милок? — вновь обратила мое внимание к себе старуха. — Ты что тут сидишь-то? На бездомного не тянешь, мы видели, на дорогой машине приехал, — принюхалась. — Не пьяный. Так что тут сидишь?

Я воодушевился. Эти бабульки-подружки ведь из тех, кто всегда обо всех в курсе. Наверняка они знают, в какой квартире живет Мира!

— Я Миру Никольскую жду. Она живет в этом доме. Но если вы хотите, чтобы я освободил вашу скамейку, скажите номер ее квартиры.

Старушка удивленно приподняла брови. Оглянулась на своих соратниц, которые прислушивались к нашей беседе.

— Подруга твоя? — спросила, повернувшись вновь ко мне.

— Подруга, —кивнул я.

— Игоревна, ты Миру Никольскую знаешь? — озадаченно задала вопрос Паулина, обратившись к самой воинственно настроенной в моей адрес бабульке.

— Нет, — ответила тут же Игоревна. Подошла ближе и продолжила: — Я всех жильцов подъезда знаю, но девочек твоего возраста по имени Мира у нас нет. К нам и не переезжал никто в ближайшее время, все давнишние и знакомые.

— Как не живет? — я поднялся со скамейки. Нервно запустил ладонь в волосы, растрепал челку.

Огляделся. Тот же старый дом, покосившаяся детская площадка, в конце концов та же лавка, на которой я ждал ее… А потом, сидя здесь, впервые целовал Миру. Я не мог ошибиться, ведь не раз здесь встречался с ней, провожал и ждал, пока она не скроется за железными дверями. Как-то даже мы выписывали ее младшую сестру из больницы, я помог с пакетами, но Мира попросила оставить все вот на этой скамейке. Аргументировала это строгими родителями.