Обещаю, ты не узнаешь о сыне

Мар Ясмин

— Да, меня волнует то, что Мира переживает, — спокойно отозвался я. — А ещё она может сказать Марку, что меня больше нет. И меня это капец напрягает, представь.

На том конце провода послышалась отборная ругань. А потом, видимо, тем самым успокоив нервы, папа почти выплюнул в трубку:

— Хорошо, Кирилл, я передам твоей Мире, что все с тобой хорошо. Дьявол, я столько пахал, чтобы в один день из миллиардера превратиться в почтальона.

Я хмыкнул, а потом едва ли не застонал от боли, которая прострелила грудь.

— Кирилл, держись там рядом, сейчас тебя заберут. И не

смей геройствовать, тебя сначала должен осмотреть врач.

— Понял. Спасибо, отец, — коротко сказал я и отключил звонок.

Ждать пришлось действительно недолго - уже через час я был в частной клинике, ещё через два ко мне зашли копы. Поспать удалось урывками, потому что было очень много дел, которым я должен был уделить внимание.

С мистером Купером мы встретились в полицейском участке. Он сидел, сгорбившись, на скамейке, в этом тощем седом старике едва ли угадывался другой мужчина - успешный Смит Купер, крупный бизнесмен. Эти несколько лет изменили его до неузнаваемости.

Не знаю, зачем я пришел к нему. Этот человек сделал все, чтобы меня убить. Потратил сотни тысяч долларов и годами готовился. Но его карточный домик рухнул, а задуманное не получилось исполнить.

Представление закончилось, актеров поймали, злодей за решеткой.

Что мне ещё нужно?

Ещё бы понять.

— Зачем пришел? — мистер Купер даже не поднял голову, просто спросил, глядя на плиточный под ногами.

— Хороший вопрос, — вздохнув, я потер виски. Очень хотелось спать, тело ещё не адаптировалось к новому часовому поясу, а ещё болели все мышцы. Состояние было паршивым, но вместо отдыха я сейчас торчал здесь. — И у меня даже есть на него ответ. Я выслушал новую слезливую историю о подонке-Кирилле, который обманул всех. Не проникся - ложь меня в любых проявлениях бесит. Поэтому я хочу ещё раз вам сказать - я не убийца. То, что я выжил в той аварии, это просто удачное стечение обстоятельств.

Мужчина засмеялся. Но смех был отнюдь не веселым. Горьким. Истеричным.

— Так ты и сейчас выжил. С поломанным тормозами, чертовой фурой, которая едва не протаранила машину. Мне считать тебя гребанным везунчиком?

— Можете и так, — пожал плечами. — Но я точно знаю, что моя совесть чиста, а вот ваша не очень, мистер Купер. Но мне все же жаль, что все так сложилось. Я любил Ноа и очень ценил нашу дружбу.

— Не смей о нем говорить! — мужчина затрясся и покраснел от злости.

Кажется, горе его буквально пожирало до сих пор. Он никак не мог отпустить сына… Ему нужно к психиатрам, раз ради мнимой мести он готов был пойти на убийство нескольких человек.

Чудо вообще, что никто серьезно не пострадал, кроме машины и самолета, но это лишь груда металла.

Я не стал раздавать советы и молча ушел. У мистера Купера будет отличная возможность подумать над своими действиями за решеткой. Папа постарался на славу - мужчина ответит за все и не выйдет на свободу в ближайшие десятки лет. Впрочем, Дэн на половину его срока составит ему компанию, когда его выпишут из больницы.

Когда я выходил из участка, то было ощущение, что я закрыл целую главу своей жизни. Наконец поставил точку в истории с Ноа. Я сожалел, что он погиб, но я теперь не чувствовал

себя виноватым. Ни в том, что остался жив, ни в том, что тогда был за рулем именно я.

А теперь у меня была одна цель - закончить все дела как можно быстрее и полететь домой. К Мире и Марку. Я с ними успел поговорить - всего пару минут, потому что у них было слишком поздно. Этого оказалось мне чертовски мало, и я считал минуты до того момента, когда у них наступит утро, и я снова наберу им. Услышу радостное «Кир» от Миры и сказанное с безумным счастьем «папа» от Марика.

Да, в самом начале наших отношений я совершил много ошибок. Но я их осознал и готов исправить все до единой. И теперь я готов был обещать самому себе - Мира будет моей, и я сделаю ее счастливой.

Эпилог

Эпилог

Кирилл предупредил, что у него много дел, и он пропадет на несколько часов. Но я думала, что тишина продлится час-два, в конце-концов три. Но прошло полдня, а от него ни одного сообщения.

После того, как я почти два дня была уверена, что он погиб, пока вдруг не раздался звонок от Александра Кирилловича, такой большой промежуток заставлял меня нервничать.

— Что грустим, Мирусь? — ко мне со спины подошла Олеся. Помассировала плечи.

— Не грущу, — я улыбнулась. — Лучше скажи, как твои подготовки к итоговому сочинению?

— Меня уже от этого словосочетания тошнит, — фыркнула она. — Все пучком. Я напишу на любую тему хоть с закрытыми глазами в час ночи.

— Ты у нас умничка. И продолжай, у тебя золотые руки, Лесь, — попросила, закрывая глаза и наслаждаясь расслабляющим массажем плеч.

— Ну ладно, тогда у меня предложение века, — хмыкнув, проговорила сестра. — Ещё пять минут разминаю, а потом мы идем гулять. Марику скучно, а во дворе недавно горку залили. Покатаемся немного на ватрушке. Пойдем? Бабуля нас выгоняет, чтобы ужин приготовить в тишине и спокойствии.

Я в ответ выдала что-то нечленораздельное, но означающее согласие. Олесе больше ничего от меня не требовалось - закончив массаж, она убежала одеваться.

Грустно посмотрев на то, что Кирилл до сих пор не в сети, я поднялась и тоже поплелась утепляться. А ещё ловить Марка и собирать его.

— Мам, а папа обещал мне привезти много подарков, — не переставал он болтать, пока я помогала ему надевать термобелье.

— Круто. Очень рада за тебя, Марик, — я протянула ему флисовый комбинезон, который обычно он надевал уже сам. — И вот теплые носки.

— Я сам надену! Я уже взрослый, и в садике одеваюсь сам, — с гордостью сообщил сын, криво натягивая флисовую поддеву.

— Ты умница, — похвалила его, незаметно помогая ему. Чуть-чуть, чтобы не привыкал к тому, что так все легко дается, но и чтобы наши одевания не длились час.

Вскоре мы оказались на улице. Уже вовсю царствовала зима - снег укрыл голые ветви деревьев и землю, согревая до весны, иней разрисовал все окна изящными узорами.

В свете уже зажегшихся фонарей сугробы сверкали, словко горы с волшебной пыльцой, а с неба, искрясь, спускались снежинки.