Обезьяна и тигр
Шрифт:
Он умоляюще посмотрел на судью и дрожащим голосом продолжал:
— Это же мой единственный сын, Ваша светлость, и он такой славный мальчик! Я заверяю вас, что он… — Голос его сорвался, и по опечаленному лицу потекли слезы.
Судья Ди сочувственно посмотрел на него и серьезным тоном заявил:
— Я лично позабочусь, господин Ван, чтобы во время вашего пребывания в тюрьме за ним приглядели. Даю вам свое честное слово. Но если мы не примем соответствующих мер, ваш сын натворит еще больших бед. Он должен находиться под надзором и не может разгуливать на свободе. Позавчера, выходя из вашей лавки у большого рынка, он заметил симпатичную подружку Дуаня, которая только что вышла от ростовщика Лэна. В его слабом умишке мелькнула мысль, что она должна стать его любовницей.
Ван машинально кивнул. Глубокие морщины пробежали по его серому лицу; плечи поникли, словно бы на них водрузили тяжелый груз. В одно мгновение он вдруг превратился в старика.
— Это ужасное… ужасное несчастье, — произнес он, словно бы самому себе. — Перед ужином мы вышли с сыном на прогулку, как мы всегда это делаем. Потом он поужинал с домоуправляющим и отправился спать. Телом он крепок, но с рассудком у него не все в порядке… Я велел домоуправляющему подать мне ужин в библиотеку, после чего и он тоже отправился спать. К назначенное время я впустил Дуаня через заднюю дверь и провел к себе в библиотеку. За ужином я признался ему, что потратил его золото. Дуань заверил меня, что не стоит по этому поводу волноваться, поскольку он всегда может получить больше золота, чем даже ему нужно. Он сказал, что я могу вернуть ему долг, когда мне это будет удобно. «Дружескую услугу, которую вы мне сейчас окажете, можете зачесть в счет будущих процентов!» — с улыбкой добавил он. Он быстро выпил большой кубок вина, и мы отправились в мое маленькое подсобное помещение. По вечерам я часто составляю там новые лекарственные смеси. Дуань положил левую руку на доску и закрыл глаза. И в тот момент, когда я взялся за нож, кто-то остановил мою руку. «Он украл у меня девушку!» — раздался у меня за спиной возглас сына. Нож опустился и обрубил Дуаню пальцы. Вскричав от боли, он рухнул на стол. Я сразу схватил его за руку, чтобы остановить кровотечение, но тут мой сын выхватил пест из ступки, что стояла рядом, и со страшной силой ударил Дуаня в затылок… — Ван воздел руки. — Этот юноша не понимал, что он совершил, Ваша светлость! Он всегда такой юбрый и обходительный! А как он любит животных! Он еще никогда…
— Разумеется, ваш сын не предстанет перед судом, господин Ван, — торопливо сказал судья. — На душевнобольных сила закона не распространяется. Что же касается вас, то мне придется во время вечернего заседания приговорить вас к длительному тюремному заключению за занятие контрабандой. Но я еще раз вас заверяю, что вам не следует беспокоиться за сына. И впоследствии, после того как выйдете на свободу, вы сможете регулярно с ним видеться.
Он подал знак начальнику стражи увести Вана. Некоторое время судья молча смотрел на лежащий перед ним на столе золотой перстень, Наконец он взял его и передал Дао Ганю.
— Позаботься, Дао Гань, чтобы эту драгоценность передали родственникам Дуаня. Снабдите его кратким описанием его кончины и спросите, нужно ли переслать тело родным или же можно предать его земле прямо здесь. А сейчас отправляйся в канцелярию и прикажи отправить конного гонца. Мне нужно подготовить письмо коллеге в уезд Цзянбэй, которое он и должен будет туда доставить. А еще я приложу письмо старому Хуну, что он сразу после ареста и допроса главаря банды Ляо может вместе с Ма Жуном и Цзяо Таем вернуться сюда.
На мгновение судья задумался и добавил:
— Прикажи выпустить ростовщика Лэна. Может быть, часы, проведенные в тюрьме, заставят его задуматься над своей судьбой. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.
Судья Ди достал из ящика стола платок и вытер пот с лица. Потом он поднял голову, мрачно посмотрел на своего помощника и усталым голосом сказал:
— Нелегкая
НОЧЬ ТИГРА
Перевод Е. Волковыского
СУДЬЯ ДИ следует из Бэйчжоу в столицу, в 676 году от Рождества Христова
МИНЬ ЛЯН богатый землевладелец
МИНЬ ЦЗИ-ЮЙ его дочь
ГОСПОДИН МИНЬ его младший брат, торговец чаем
ЯНЬ ЮАНЬ управляющий поместьем Мина
ЛЯО эконом
АСТРА служанка
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Поплотнее завернувшись в тяжелую шубу, судья в полном одиночестве скакал по широкому тракту, пересекающему безжизненную равнину. Солнце клонилось к закату, серые тени зимнего вечера уже окутывали унылую, залитую влагой землю, которую возвышающийся тракт разрезал, будто трещина тусклое зеркало. Вода отражала свинцовое небо, что, казалось, висело совсем низко над рябью волн. Северный ветер гнал темные дождевые тучи к отдаленным горам, теряющимся в тумане.
Погруженный в размышления судья скакал, оставив далеко позади вооруженный эскорт. Поглубже натянув меховую шапку, судья склонился к шее лошади и внимательно смотрел на убегающую под копыта дорогу. Он сознавал, что ему следовало бы сосредоточиться на будущем — через два дня он будет принимать новую должность в столице, высокое назначение, совершенно для него неожиданное, но мысли постоянно возвращались к событиям последней недели. Ужасное происшествие, омрачившее его последние дни на посту судьи Бэйчжоу, изводило, не отпускало из этого покинутого ими дня назад маленького, унылого округа, затерявшегося высоко на холодном севере.
Три дня они скакали на юг через заснеженные северные земли. И вот неожиданно потеплело. Результатом было гибельное наводнение в провинции, которую они теперь проезжали. Утром им повстречались длинные шеренги крестьян, бегущих со своих затопленных полей на север. Согнувшись под тяжестью узлов со скудными пожитками, они устало волочили ноги, обмотанные покрытыми слоем грязи лохмотьями. Когда всадники остановились поесть риса на дорожной станции, командир судейского эскорта доложил, что теперь им предстоит наитяжелейший участок пути, так как севернее Жел-гая река вышла из берегов; он предложил подождать дополнительных сведений об уровне милы на их дальнейшем пути. Но судья решил отправляться немедля, ибо он получил приказ следовать в столицу без задержек. Кроме того, карта указывала, что за рекой начинается подъем и там расположена крепость, где они собирались переночевать.
Дорога была совершенно безлюдна. То тут, то там из мутных вод торчали крыши затопленных усадеб, и лишь они свидетельствовали о том, что совсем недавно здесь была плодородная и густозаселенная долина. Впрочем, подъехав ближе к горной цепи, судья увидел две лачуги, стоящие слева от дороги. Рядом толпилось около дюжины мужчин. Когда он приблизился, то разглядел в них уездных стражников, облаченных в грубой кожи шапки, куртки и сапоги до колен. Дорога здесь прерывалась стремительным потоком мутной воды шириной более ста шагов. Мужчины с тревогой поглядывали на низкую стенку из хвороста, служившую защитой их импровизированного плацдарма перед мостом.
Узкий временный мост вел через поток к противоположному берегу, где тракт поднимался по густо заросшему лесом горному склону. Мост был наспех сооружен из массивных бревен, скрепленных толстыми пеньковыми веревками. Он качался на волнах, наполовину погруженный в пенящиеся воды.
— Переправа небезопасна, господин! — предупредил начальник стражников. — Поток все нарастает, и мы больше не можем удерживать этот мост. Лучше вернуться. Если веревки порвутся, мы отсюда уйдем.
Судья обернулся. Прищурив от хлещущего северного ветра глаза, он вглядывался в отдаленную группу всадников. Они ехали быстрым шагом, так что вскоре его догонят. Бросив взгляд в сторону холмов, что возвышались на другой стороне потока, он решил испытать судьбу. Если верить карте, через горную цепь всего полперехода верхом до Желтой реки. А там паром переправит его в крепость на южном берегу.