Обезьяний рефлекс
Шрифт:
— Но почему я?
— Когда в последний раз вы были на Большой Бронной улице?
У девушки округлились глаза. Она хлопала ресницами, не понимая вопроса.
Потом повернулась назад и взяла папку с заднего сиденья. Раскрыв ее, она достала груду бумаг и начала их перебирать, пока не нашла нужную.
— Вот, пожалуйста. Большая Бронная, дом шесть, квартира тридцать два. Заходила туда в четверг. Времени не помню. Много точек в тот день было. В какой очередности я их объезжала, не помню.
— Что это такое?
— Я работаю массажисткой с выездом на дом. Обслуживаю только женщин,
— Что это значит?
— Не принимать заказы с данного адреса. Приехала, поцеловалась с дверью и уехала. Мне не открыли. В понедельник все заявки сдам диспетчеру. Пусть разбирается. У меня каждая минута на учете, работа сдельная. Видите, на остальных бланках стоит подпись заказчика, а на этом нет. К нам очередь стоит, люди неделями ждут, а тут такая выходка.
— Ложный вызов?
— Впервые в моей практике.
— В заказе указано имя клиентки?
Девушка глянула на бумагу.
— Ольга Вениаминовна Левина. В течение дня. Часы мы никогда не устанавливаем.
— Она сама давала заявку?
— Этого я не знаю. Утром забираю заявки у диспетчера и вперед. Хорошо, своя машина есть. Правда, у нас никто на метро не ездит.
— Могли поехать и не вы.
— В принципе клиент сам называет имя мастера, но если звонят впервые, то откуда им знать, кто из массажистов лучше, а кто хуже. Новичков много. Мы себя неплохо зарекомендовали. Без рекламы. Сарафанное радио. Одна попробовала, посоветовала подругам. Из отростков вырастает дерево.
— Оставьте мне визиточку вашей фирмы.
— С удовольствием.
Рита достала из сумочки стопку визиток и одну отдала Мельникову.
— Боюсь, вашей жене наши услуги покажутся слишком дорогими.
— Вы не собираетесь в отпуск?
— Собираюсь. В Хорватию или на Кипр, еще не решила.
— Вы можете понадобиться следствию.
— Это ваши проблемы, а не мои. Вызывайте меня в прокуратуру, предъявляйте обвинение, и я дам подписку о невыезде. Обвинений нет? Тогда не лезьте в мою личную жизнь. А теперь, капитан, выкатывайтесь из моей машины и идите пешком. Вы мне уже порядком поднадоели.
Возражений не последовало. Пришлось идти пешком.
Не так прост этот очкарик, как его описывали. Марецкий решил сходу взять очередное препятствие, но не очень-то получилось.
Умен, холоден, осторожен, говорит тихо, в замедленном темпе, будто у него манера такая. Тугодум. Как бы не так.
Они сидели на диване перед плазменной панелью, и Колокольников ни разу не взглянул на собеседника, разглядывая корешки видеокассет на полках.
— Вы уверены, Сергей Сергеич, что у вас ничего не украли?
— Самое дорогое в доме — панель, висящая перед вами. Других ценностей у меня нет.
— Я говорю о тех, что вы у себя хранили. Речь не идет о ваших вещах.
— Чужого не держу. Найдете — ваше. Мне чужого не надо.
— Я вас понимаю, Сергей Сергеич. Но хочу предупредить. Вы покрываете убийцу. Не будем ходить вокруг да около. Есть одна серьезная улика, о которой ни вы, ни ваш босс не знали. Ему хотели услужить, а
— Лучше сами события. Кто, когда входил и выходил из дома — это хронология. А то, что происходило в квартире, — это события. Внешнее наблюдение ничего не доказывает. Мало ли, приспичило, и я зашел в подъезд первого попавшегося дома, за неимением туалета.
— Но вы же не слон. Зашли с пустой спортивной сумкой, вышли с полной. Чистоплотность похвальна. Убираете за собой дерьмо? Прекрасно. Или за всем домом?
— Может, и так. Юмор соответствует должности. Если бы у вас имелась пленочка, о которой вы говорите, то пришли бы не ко мне, а к Некрасову.
— Почему?
— Свидетели не понадобились бы. Что-то вы знаете, о чем-то догадываетесь. Перегрузили себя информацией и сделали ошибочные выводы. Торопитесь, подполковник. Проскакали галопом по верхушкам деревьев, а сути не поняли. Можете искать спортивную сумку. Я даже ордера у вас не попрошу.
— Хотите выгородить шефа? Резонно, если тот хорошо платит. Мы, конечно, и без вашей помощи разберемся, но как бы ваш хлебушек горьким не оказался.
— Вы пришли пожалеть меня? Премного благодарен. Бедный я, несчастный, без вашей жилетки не обойдусь. Поплакаться не во что.
— Что вы делали в ресторане «Приют» в четверг вечером?
— Пиво пил. Вкусное у них пиво.
— А потом?
— Поехал домой спать.
— Есть свидетели?
— Продавщица из ночного магазина и грузчики. Вернулся в первом часу. Машину разгружали со свежей вишней. Решил подождать. Разгрузку закончили, и я купил килограмм вишни. Неравнодушен я к этой ягоде.
— Значит, алиби у вас есть.
— Не думал об этом. Зачем оно мне. Кто же знал, что в первом часу ночи в магазин вишню привезут.
— А что вы делали в среду ночью?
— Не помню. Кажется, смотрел кино. Бывает, по три фильма за ночь просматриваю. Видите, какая у меня коллекция! Кино — моя слабость. И еще я очень люблю читать детективы. Не все подряд, разумеется. Есть у нас пара-тройка хороших авторов, за которых не стыдно, вот их и читаю. Они знают, о чем пишут.
— Сотрудничать со следствием отказываетесь?
— Я не знаю, о каком следствии идет речь. Вы приходите и задаете вопросы. Вам достаточно того, что вы все знаете, а остальные так, дурачки. И почему я должен перед вами отчитываться? Вы не священник, и исповедоваться я не собираюсь. Вы опер, вот и выполняйте свою работу. Или хотите, чтобы вам все принесли на блюдечке с голубой каемочкой? Сделал обход, собрал сведения, запротоколировал, и дело в шляпе. Нет, уважаемый Степан Яковлевич, если не ошибаюсь. Вам придется попотеть, побегать, понюхать, получить нагоняй от начальства, а главное — поработать мозгами. А то я вам столько сказок наплету, что вы окончательно запутаетесь. Не готовы вы еще предъявлять обвинения. Некому. Наличие трупа, двух, пяти — еще ничего не значит. Вы схватите убийцу за руку, а настоящий головорез будет стоять у вас за спиной.