Обгоняя смерть

Уивер Тим

За ней находилась кухня: кранов над раковиной нет, несколько снятых стенных шкафов; посередине изрубленный стол. Из кухни можно было пройти в кладовую и в гостиную без мебели, а оттуда на лестницу.

Я поднялся по ней.

На лестничную площадку выходило три двери. Первая, с вырезанной буквой А, вела в спальню, посередине которой от пола до потолка шла прямоугольная печная труба, отстоящая от стены примерно на три фута. На окнах вместо штор висели простыни. Когда я вошел, они заколыхались от ветра. Кроватей не было. Шкафов

тоже. По одной из стен от дыр в потолке тянулись водяные потеки.

Я заглянул в другую спальню, с буквой «Б» на двери. Она была просторнее, из крошащихся каменных стен торчали толстые железные кольца на расстоянии трех-четырех футов друг от друга. С них свисали наручники. В комнате длиной около сорока футов отвратительно пахло. Деревянные половицы были грязными, поцарапанными. Все четыре окна завешены простынями. Я повернулся и взглянул на ближайшее кольцо. Над ним кто-то нацарапал призыв: «Помогите». Я наклонился поближе. В углублениях букв остались кусочки ногтей.

Я направился к третьей двери.

Ванная.

Там имелись почти все принадлежности, раковина, унитаз и ванна, грязная, полная волос и битого кафеля. Но раковина была чистой, ею недавно пользовались — возле сливного отверстия виднелись капельки воды. Я взглянул в зеркало над раковиной. Синяки на лице стали желто-зелеными. Но глаз был по-прежнему налит кровью. Я подался к зеркалу, чтобы рассмотреть себя получше.

И тут кое-что заметил.

Филенка ванны была плохо прилажена. Я опустился на колени и надавил на нее. Она щелкнула, закачалась и вновь обрела свою форму. Я надавил снова. На сей раз уголки филенки выскочили из прорезей рамы. Они были слегка зазубрены по краям, словно их обрезали пилой. Я просунул в щель пальцы и потянул.

Под ванной были сложены сотни стеклянных пузырьков. Они занимали там все пространство, темно-коричневые, матовые, с одинаковыми этикетками. Вверху черными буквами было напечатано: «Кетамин». Ниже шла надпись: «Осторожно: использовать только в ветеринарных целях».

Я достал один пузырек.

Снаружи раздался хруст камешков.

Я подошел к окну. Девушка девятнадцати-двадцати лет. Темно-каштановые волосы собраны в конский хвост. Светло-кремовая кожа. Облегающие хлопчатобумажные брюки, красная рубашка, бело-розовая лыжная куртка. На ногах короткие, отороченные мехом сапоги. Она шла сюда, разбрасывая камешки.

У меня не было времени выйти — даже спрятаться в кладовую, — поэтому я поставил на место филенку и перешел в комнату Б, с кольцами на стенах. За дверью я достал «беретту» и спустил ее с предохранителя. Несмотря на холод, руки мои вспотели.

Потом я вспомнил о запасных патронах.

Они остались в машине, в бардачке.

Черт!

На лестнице послышались шаги. В щель между дверью и косяком я увидел, как девушка прошла по площадке в ванную.

Послышался звук снимаемой филенки. Звякнули пузырьки. Потом девушка начала

напевать под нос. Я вышел из своего укрытия, широко шагнул к ванной и приставил дуло пистолета к ее затылку:

— Не шевелись.

Девушка вздрогнула, словно от удара током, и скосила глаза.

— Встань.

Она медленно поднялась, в одной руке сжимая три пузырька, а другой показывая, что не будет создавать никаких проблем.

— Как тебя зовут?

— Сара, — негромко ответила она.

— Хорошо, Сара. Теперь скажи мне: что здесь, черт возьми, происходит?

Она не ответила, поэтому я опустил пистолет и схватил ее сзади за шею. От неожиданности она выронила пузырьки. Они разбились об пол ванной. Сара вздрогнула, словно ожидая удара, и вздрогнула снова, когда я повернул ее и втолкнул в комнату Б, где пригнул ее голову к надписи «Помогите»:

— Можешь прочесть это?

Она испуганно кивнула, тяжело дыша.

— Отлично. Значит, ты говоришь по-английски. Кто-то выцарапал на стене этот призыв и оставил там половину ногтей. Ты видишь там ногти, так ведь?

Она снова кивнула.

— Говори громче, не слышу.

— Да.

— Хорошо. Представляешь, как это мучительно? Представляешь, в каком отчаянии должен находиться человек, чтобы выцарапать надпись на стене своими ногтями?

Она не шевельнулась.

— Сара?

— Да.

— Что «да»?

— Да, представляю.

— Хорошо. Поэтому ты ответишь мне на несколько вопросов. В противном случае я нацарапаю новый призыв и в углублениях останутся твои ногти. Поняла?

Она кивнула. Я распрямил ее и вывел из комнаты — больше не мог выносить того запаха.

На лестничной площадке я поставил ее на колени лицом к стене. На миг увидел себя в зеркале ванной, и этот человек мне не понравился. Но обстоятельства изменились. Изменился и я. Возврата к себе прежнему уже не было. Всё. Они позаботились об этом.

— Я не хочу причинять тебе вреда, — сказал я. Она стояла на коленях, упираясь рукой в стену. — Но причиню, если не скажешь того, что мне нужно.

Я выдержал паузу, чтобы до нее дошло. Она кивнула.

— Отлично. Первое. Для чего используется комната с кольцами?

Легкое колебание, потом:

— Для акклиматизации.

— Что это, черт возьми, означает?

— Мы помещаем их туда, чтобы вывести из организма яды.

— Вывести яды?

— Да.

— Они что, наркоманы?

Сара утвердительно качнула головой.

— Не будем больше изъясняться жестами. Да или нет?

— Да, некоторые.

— Некоторые, но не все?

— Не все. Но почти.

— Вы проводите программу лечения от наркомании?

— Вроде того.

— Да или нет?

— Да. Но это не…

— Что «не»?

— Не обычная программа.

Я заглянул в комнату с кольцами. Увидел наручники, брызги крови. Почувствовал запах гниения и рвоты.