ОБХСС-82

Барчук Павел

– Где пересекаемся? Я в Зеленухи езжу?

Сенька замолчал, глядя на меня с подозрением. Пару минут мы тупо пялились друг на друга.

– Я не понял, Жорик…Ты что, одно вспомнил, а другое забыл? Нет, конечно. Как уехали мы тогда в Москву, ты больше ни разу не был в Зеленухах. Встречаться со всеми отказывался. Заявил, ты этих людей не знаешь и делать тебе с ними нечего. А Наташка, она сейчас тут, в Москве. Подожди…Ты на самом деле опять что-то забыл? Ох, ты ж, блин…А вот это очень плохо…

– Почему плохо? За два года произошло ещё что-то? – Я насторожился.

–

Ну… Как сказать. Работа у тебя новая только что появилась. Ты Академию бросил и в другое место поступил.

– Какая работа…

Я догадывался по Сенькиному лицу, что скорее всего мне его ответ не понравится. Хотя, вообще вся ситуация, тоже не ахтец.

Значит, Наташка, девушка, на которой я собирался жениться, считает меня то ли сволочью, то ли сумасшедшим. А может, и тем, и другим. Андрюха, сын Виктора, моего дядьки, хоть и двоюродного, тоже, очевидно, придерживается такого же мнения. Дед Мотя…

– Блин…Матвей Егорыч жив? – Спросил я Семена, который продолжал меня буравить глазами.

– Жив, конечно. Скачет, как конь с яйцами.

– Сенька! Реально, где ты набрался выражений этих? – Спросил, но тут же вспомнил Зеленухи, деда Мотю и остальных. – Да, фигню сморозил … Если в деревню ездишь, странно, что еще так прилично изъясняешься. Так а почему плохо-то? Ну, да… Ладно. Вот так вышло. Теперь я помню, как жил в деревне, но не помню, что было последние два года. И что?

– Ммммм… – Сенька резко отодвинулся вместе со стулом. – Ничего. Весело будет, думаю…

В этот момент в кухню вернулась Антонина. В руках она держала деревянную вешалку, на которой весела…

– Это что? – Спросил я и ткнул в домработницу. А точнее в ее руку. А ещё точнее, в вешалку.

– Как, что? Форму приготовила. Отутюжила. Смотри, стрелками можно порезаться.

Тоня расстегнула китель и показала мне одну брючину. Штаны висели перекинутыми через вешалку.

– Тоня…Это – ментовская форма. Зачем она тут? И зачем она мне?

Домработница посмотрела расстеряно на Семена.

– Да все отлично. Не переживай. У него теперь в обратную сторону провал. Он два последних года забыл. – Младшенький, мне кажется, просто угорал со всей ситуации.

А вот мне вообще было не смешно.

– Тоня! Какого черта у нас в доме ментовская форма? – Я вскочил со стула, намереваясь забрать у Антонины эту хрень и выкинуть ее в окно.

– Жорик…Плохое слово. Не говори так. Откуда вообще его откопал? Ты теперь сотрудник отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Знаешь, про ОБХСС лучше подобным образом не высказываться. Даже, если ты сам там служишь. Тем более, сегодня только первый день.

Я плюхнулся обратно на стул, чуть не промахнувшись мимо него задницей.

– Кто ОБХСС? Я? – Даже пальцем ткнул сам себя в грудь. На всякий случай. Может, путают что-то.

– Ты, Жорик, ты. – Ответил Сенька и засунул в рот двадцатую по счету булку.

Глава 4. Стасик

– Соколов, ты чего, как хреном пришибленный?

Я посмотрел на сидящего рядом парня. Потом снова отвернулся

и уставился в окно, за которым мелькали деревья. Молча. Хотя, в голове, мысленно, матерился так, что сам поражался, откуда знаю столь замысловатые выражения. Но внешне старался держать себя в руках.

– Не обращай внимания. – Еще один из дембелей махнул рукой, – Он как проснулся, так и сидит, вылупившись в одну точку. С Исаевым только говорит и все. Это же младший сержант Соколов. Он у нас с "приветом".

Я этот разговор слушал вполуха. Потому что тихо охреневал.

А как тут не охренеешь, когда вдруг ни с того, ни с сего проснулся в поезде. При этом точно знаю, что никуда ехать не собирался. И это была не самая большая из проблем.

Сначала, когда открыл глаза под очень неожиданное "тыдых-тыдых", первая мысль, которую подумал, я что, блин, как в кино? Еду в Ленинград? Там, правда, герой улетел, но, может, я так налакался, что вместо кого-то уфигачил на поезде к какой-нибудь Наде.

Лежал на спине несколько минут, тупо смотрел на темно-бордовую полку перед своими глазами. Ту самую, на которой лежат свёрнутые матрасы. Еще и плацкарт. Круто.

Усиленно вспоминал, какого черта меня могло занести в поезд. По всему выходило, что никакого. Никакого черта не могло занести. Потому что я точно, однозначно и несомненно вообще не собирался никуда ехать.

Нет, возможно, напившись, как свин, снова захотел острых ощущений. Ключи от машины были у Толика, управляющего рестораном. Это помню хорошо. Как отдавал и велел ни в коем случае мне их не возвращать. Но я же не мог столь сильно обидеться на весь белый свет, чтоб сесть в поезд и умчаться в туманную даль. Нет, теоретически, конечно, мог. Но это уж совсем ку-ку.

У меня так-то работа и конченый мажор с его фирмой.

Едва подумал о Никонове, сразу вспомнил нашу встречу у ресторана и драку. Фу, мля… Как пацан повелся на его закидоны. Надо было проигнорировать и уйти. Этот ладно, дебил, что с него возьмешь. Мне оно зачем было надо?

А потом, это я тоже помню, мы упали на дорогу. Катались там, как два идиота. Хотя думать, что мажор катался по своему желанию, а я – лишь по вынужденным обстоятельствам, было гораздо приятнее.

Лежи, не лежи, нужно разобраться, что происходит и куда меня хрен понес. Не сам ведь я поперся. Точно повлияла дурь природная вперемешку с водкой. С алкашкой надо завязывать, похоже. Это факт.

Я свесил башку с верхней полки, на которой лежал, посмотрел вниз и чуть не манданулся на пол от неожиданности. Перевернулся опять на спину. Полежал, потупил, уставившись все в ту же полку, заодно пытаясь привести мысли в порядок.

– Да ну, на хрен… – Сказал тихо себе под нос, хотя хотелось, честно говоря, заорать. Просто чего орать, если нифига не понятно пока. Только из-за этого сдержался.

Потом снова перегнулся через край и посмотрел на полку, которая была прямо под моей.

Там, раскинувшись на узком пространстве, одна нога практически оказалась на полу, подложив руку под голову, с открытым ртом, из которого доносилось сопение, лежал Исаев.