Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод)
Шрифт:
В то время, как мексиканцы вели такую полушуточную беседу, индейцы совещались между собой относительно того, как поступить. Последняя дерзкая выходка Диаца и смерть некоторых из индейцев, проникших в лагерь белых, а также мексиканские пули, поранившие многих из них, значительно опустошили ряды краснокожих. Индейцы не склонны к проявлению упорства в исполнении предприятий, исход которых сомнителен. Странное соединение хитрости и презрения к смерти отличает это необыкновенное племя. Благоразумие предписывало им отступить и они решились выполнить этот маневр так же быстро, как и совершенное нападение. Мексиканцам же, напротив, предстояло держаться другой тактики. Дело состояло в том, чтобы воспользоваться плодами
Что касаемо последних, то, несмотря на полученные тяжелые раны, они принялись исправлять произведенные апахскими всадниками бреши на случай нового непредвиденного нападения. Окончив это дело, мексиканцы, утомленные битвой и томимые голодом и жаждой, решились отдохнуть несколько минут на земле, еще смоченной кровью их товарищей и усеянной трупами врагов. Через несколько минут наступила блаженная тишина. Ночное светило вместе со слабеющим пламенем догоравших костров осветило заснувший мексиканский лагерь.
Спустя час один из спавших мексиканцев поднялся тихонько на ноги. Это был дон Эстеван. Вооружившись горящею головнею, он принялся пересматривать разбросанные трупы, освещая попеременно то размалеванные тела апахов, то бледное лицо лежавшего подле него мексиканца; по временам какое-нибудь предсмертное хрипение или глухой стон страдальца привлекали внимание; однако каждый раз ночной искатель чертыхался и брел дальше.
Вдруг слабый голос послышался среди окружавшей тишины и привлек внимание воина. При окружавшем его полумраке ему не скоро удалось различить, откуда был слышен призыв. Наконец слабое движение руки, замеченное им между валявшимися трупами, направило его на верный путь. Приблизившись к умирающему, он узнал в нем старого вакеро.
— А, это вы, несчастный Бенито? — произнес ночной блуждатель, между тем как на лице его изобразилось глубокое чувство сострадания.
— Да, — отвечал вакеро, — это старик Бенито, который теперь умирает в пустыне, где он провел всю свою жизнь… Но кто вы такой? Мои глаза покрылись уже туманом; скажите, жив еще Барайя?
— Полагаю, что жив, — отвечал человек, — он теперь преследует индейцев и, вероятно, скоро вернется назад, чтобы в последний раз проститься с вами.
— Мне что-то не верится, — отвечал Бенито, — я отказал Барайе моего старого товарища, старого друга; напомните ему о моем последнем завещании, чтобы он любил его, как и меня…
— Кого же это, ваш брат?
— Нет, больше, чем брат, — я доверил ему моего коня.
— Будьте покойны, я не забуду передать ему ваши последние слова!
— Благодарю вас! — произнес старик. — Дыхание мое слабеет. Индейцам не удалось сломить меня в молодости, когда я попал к ним в плен; они убили меня уже стариком, не успели захватить, это…
Тут слова старика оборвались и голова поникла.
— Это выходит одно на одно, — прибавил он таким слабым голосом, что звуки его слов едва коснулись слуха слушавшего.
— Это был верный, надежный товарищ, — заметил ночной искатель. — Мир да будет его душе!
Между тем дон Эстеван продолжал осмотр разбросанных трупов; наконец, утомившись бесполезным исканием, он медленно повернул к месту, где расстелил попону, погруженный в тревожные мысли. Трупа Кучильо нигде не было.
В лагере опять водворилась тишина, продолжавшаяся на этот раз довольно долго, так что разведенные огни едва бросали слабый блеск. Смешанный шум человеческих
— Сеньор Эстеван, — начал Педро Диац, — мы не можем похвалиться, что наше преследование было счастливо. Нам едва удалось доколоть нашими пиками всего каких-нибудь двух беглецов, а между тем мы потеряли одного из наших людей. Впрочем, я вам привез тут одного пленного, которого можно будет подвергнуть допросу.
При этих словах Диац, отвязав свое лассо от седельной луки, указал на фигуру, которая была спутана веревкой. То был индеец, которого он безжалостно тащил за собой по земле, невзирая на встречавшиеся камни и колючий кустарник, измочалившие пленника до смерти.
— А ведь он был еще жив, когда я его поймал, — сказал смеясь мексиканец, — но эти собаки-индейцы уж такой народ, что готовы скорее околеть, лишь бы только не заговорить.
Не удостоив эту жестокую шутку улыбкой, дон Эстеван дал знак Диацу, чтобы тот следовал за ним.
Когда они отошли в сторону и все вокруг них затихло, дон Эстеван обратился к своему спутнику со следующими словами:
— Диац, мы теперь приближаемся к цели нашего предприятия; завтра мы уже раскинем наши палатки у подножия вон тех гор; но, чтобы успех увенчал наши усилия, надо постараться предотвратить измену и малейшую возможность помешать нашему общему делу. Хотя вы знаете Кучильо давно, но изучили его плохо. Еще юношей он сделал своим ремеслом предательство тех, к кому он наиболее привязан. Не знаю, какие достоинства наиболее преобладают у него, но подлость наименьший порок этой черной душонки. Он продал мне драгоценную тайну золотых россыпей, скрытых в долине, куда я вас веду, ему удалось ценой убийства своего верного спутника сделаться единственным обладателем этой тайны. Поэтому я всегда не доверял Кучильо, и его исчезновение этим вечером сильно меня беспокоит, хотя это может статься делом простого случая, которые так часто повторяются в этих пустынях; но нападение, которое нам чуть не стоило жизни, подтвердило мое подозрение. Апахи были сегодня только орудием в его в руках и невольными соучастниками его замыслов!
— Пожалуй, вы правы, — отвечал Диац. — Он всегда казался мне подозрительным типом, но у нас есть простое средство избавиться от него: можно составить военный совет и, уличив Кучильо в измене, тотчас расстрелять.
— Еще в начале стычки я ему нарочно указал место подле себя, для того чтобы легче было стеречь его, и он сначала не знал, что ему делать, но потом ж увидел, что он упал, словно смертельно раненный. Между тем я только что перед вами пересмотрел всех убитых и не обнаружил трупа Кучильо. Нам крайне необходимо пуститься за ним в погоню немедленно, и я думаю, нам недолго придется его искать. Кучильо нигде не может теперь быть, кроме как на дороге к Золотоносной долине; в этом направлении мы и должны его искать. Поэтому отдохните с часок, так как вы очень устали, и скажите Барайе и Ороче, что мы вчетвером поедем вместе вперед, а солдатам накажите быть до нашего возвращения поосторожнее.
— Наверное, Кучильо именно там, где вы сказали, — ответил Диац. — Несмотря на то, что он уже давно ускакал вперед, мы наверняка или догоним его теперь, или встретим на обратном пути.
С этими словами Диац простился со своим начальником, чтобы поспешить дать распоряжения для исполнения его указаний. Между тем дон Эстеван велел опять раскинуть свою палатку, для того чтобы и в его отсутствие знамя развевалось над лагерем; потом, бросившись на постель, он заснул, как солдат, отдыхающий после многотрудного дня на поле битвы. Час спустя Диац вошел к нему в палатку.