Обитатели миража (сборник)

Меррит Абрахам Грэйс

– Любовь сильнее всего на свете..

Служительница тихо роняла слезы, склонившись над ними.

– Любовь никогда не оставляла их. Любовь сильнее Сияющего Бога. Вся злобная сила этого Бога ушла навсегда, а любовь не оставила их, и не оставит никогда, куда бы ни пошли их души.

Стентона же и Тору найти не удалось, да по правде говоря, после того, как мы нашли моего друга и его жену, я уже не хотел больше никого искать.

Они умерли - и они стали свободны.

Мы похоронили Трокмартина и Эдит рядом с Олафом в садике Лаклы, разбитом на террасе. Но прежде чем тело моего старого друга приняла в себя могила, с печалью

в сердце я тщательно обследовал его. Кожа была необыкновенно гладкая и упругая, но очень холодная, и это не был холод смерти, нет - руки мои задрожали от какого-то странного озноба, и когда я прикоснулся к телу Трокмартина, я почувствовал неприятное покалывание в пальцах. Тело казалось совершенно обескровленным: расположение вен и артерий едва можно было угадать по слабо намеченным белым прожилкам, как будто стенки сосудов давно слиплись. Губы, рот, даже язык - все было белым, как бумага. И я не заметил ни малейших следов разложения, известных нам - ни одного темного пятнышка на белом, как мрамор, теле. Что бы ни представляла из себя та животворящая сила, которая исходила от Двеллера или наполняла его жилище, заряжал энергией живых мертвецов, она заодно предохраняла тела от разложения - это было совершенно очевидно.

Но для действия яда гигантских медуз она не являлась препятствием, ибо, как только мы покончили со своим грустным делом, посмотрев вниз, на винноцветные воды, я увидел, как бледные тела бывших рабов Двеллера, плавающих там, исчезают, претворяясь в постоянно меняющее цвета великолепие разноцветных лун, на всех парах спешащих сюда со всего огромного пространства Винноцветного Моря.

В то время как все человекообразные лягушки, собравшиеся здесь от самых отдаленных лесных уголков, очищали мост и обрывистый берег пещеры, вынося покойников на носилках и сбрасывая их в воду, мы слушали вожака "ладала".

Они восстали, как и обещал их посланник Радору.

"Ладала" сражались, не щадя ни себя, ни противника, с тем гарнизоном, который Йолара и Лугур оставили для охраны своего города-сада у Серебряных вод. Произошла кровавая .бойня, в результате которой вырезали почти всех светловолосых Вот такие страшные плоды принесла та ненависть, которую взращивали так долго высокорожденные господа. Не без некоторого сожаления я подумал о том, что эта же участь постигла и всех сказочно прекрасных, веселых и коварных красавиц, живших в города- ну что ж, как говорится, что посеешь, то и пожнешь.

Древний город Лоры превратился в морг. Из всех правителей города едва ли двум десяткам удалось спастись бегством, да и те спрятались в таких опасных и неприспособленных для жизни местах, что называть их убежищем было бы просто насмешкой.

Но и "ладала" тоже дорого заплатили за победу. Из всех мужчин и женщин города - ибо женщины наравне с мужчинами приняли участие во внезапно вспыхнувшей войне - едва ли десятая часть осталась в живых.

А светящиеся пылинки, танцующие в воздухе, стали еще гуще, еще плотнее, грустно шептали "ладала"!

Они рассказали нам о том, как вырвался из-за своей Вуали, словно комета, Сияющий Бог, и как неистово устремились следом за ним его войска, ряды живых мертвецов шли один за другим, и казалось, что им не будет конца.

Рассказывали они и о том, как перерезали всех жрецов и жриц, обитавших в храме с семью террасами, и о том, как вспыхнули сигнальные огни, зажженные невидимыми руками, и вслед за этим разодралась на клочки радужная

завеса, а потом страшное землетрясение сотрясло светящиеся скалы. Еще они рассказали о том, как исчез под завалом обломков вход в потайное место, в котором томились в рабстве орды Сияющего Бога., и запечатал наглухо вход в его логово.

Затем, когда они утолили свою ненависть, и бурлящая Лора немного успокоилась, окрыленные победой "ладала", захватив в свои руки оружие тех, кого они убили, подняли Теневую Завесу, прошли через Портал и встретили бегущие остатки йоларовских войск... тут-то и встретили они свою кончину.

Но Маракинова они нигде не видели! Неужели русскому удалось улизнуть, недоумевал я, или же он остался лежать среди мертвых на поле брани?

Сейчас "ладала" пришли звать к себе Лаклу, уговаривая ее взять на себя управление их народом.

– Ларри, милый, я не хочу, - сказала она ирландцу.
– Я хочу уйти отсюда и пойти с тобой в Ирландию. Но, может быть, на некоторое время нам надо задержаться - мне кажется, что Трое Богов хотели бы того, - сказала Лакла, и навести порядок здесь.

Но Ларри сейчас волновала не проблема управления Мурией, а нечто совсем другое.

– С ума сойти, они перебили всех своих жрецов! Кто же тогда поженит нас, сердечко мое?
– терзался он.
– Нужен ведь какой-то обряд, хотя бы тот, что устраивают в честь Сийя и Сийаны, - необдуманно ляпнул он.

– Пожениться!
– не веря своим ушам воскликнула служительница. Пожениться нам? Но, Ларри, ведь мы уже женаты!

У О'Кифа сделался такой вид, словно его вот-вот хватит удар: глаза вылезли на лоб, челюсть отвисла.

– Как?
– просипел он, заикаясь.
– Когда?

Вид у него был преглупый.

– Ну как же, когда Мать призвала нас к себе, и мы вместе стояли перед ней, когда она положила нам руки на головы... после того, как мы дали обещание. Ты разве ничего не понял?
– с неописуемым изумлением спросила служительница.

Ларри пристально посмотрел ей в глаза, в чистые ясные золотые глаза, в ее чистую ясную душу, что отражалась сейчас в них. Ларри сник. Любовь и нежность преобразили его суровое энергичное лицо.

– И тебе этого достаточно, mavourneen?
– смиренным голосом прошептал он.

– Достаточно?
– изумлению служительницы не было предела, она ничего не понимала.
– Ну, конечно, достаточно. Ларри, милый, что же больше мы могли просить у нее?

Глубоко вздохнув, он прижал ее к себе.

– Поцелуйте новобрачную, док!
– крикнул О'Киф.

И вот в третий и - ах, с какой болью в душе я говорю это!
– в последний раз Лакла, вспыхнув румянцем и играя ямочками на щеках, наклонилась ко мне. И сердце забилось у меня в груди, как птица, от прикосновения ее мягких сладостных губок.

Скоро все приготовления к нашему отбытию были завершены. Радор к этому времени окончательно оправился от ран, могучее здоровье карлика помогло ему быстро встать на ноги. Он намеревался возглавить наш поход. Когда все было готово, Лакла, Ларри и я отправились к винноцветному камню - двери, ведущей в обитель Трех Богоа Мы, разумеется, прекрасно понимали, что они уже ушли отсюда, несомненно, последовав за своими сородичами - за теми, чьи глаза я разглядел в клубящемся тумане, за теми, кто, появившись из какого-то таинственного места, служившего им домом, пришел на помощь Трем Богам, чтобы соединенными усилиями победить Сияющего Бога.