Обитель Блаженных

Евстафьев Алексей

– Девочка не докинет болт до покойника, ей силёнок не хватит. – сказал Лев Моисеевич. – Пусть девочка бросит болтик крысе, а та поймает и сама кинет куда нам надо, ей недалеко.

– Позвольте, у меня всё-таки лапки! – возмутилась крыса.

– И что с того, что лапки?

– А то, что у меня нет цепкости, которой обладают человеческие пальцы. Я запросто могу не поймать болтик.

– Это верно. – вздохнули Катенька и Евпсихий Алексеевич.

–Тогда пусть девочка бросит болтик мне. – сообразил Лев Моисеевич. – Я его перекину Катеньке, а Катенька – Евпсихию Алексеевичу.

– А мне надо будет поймать болтик и кинуть в покойника? – тревожно напрягся Евпсихий Алексеевич.

– Если тебе ничто не помешает

это сделать, то так оно и будет.

– Евпсихий, не переживай, у тебя всё получится. – подбодрила друга Катенька.

– Я и не переживаю. – буркнул Евпсихий Алексеевич. – Кидайте свой болтик.

– Улинька. – обратилась Катенька к девочке. – Кинь, пожалуйста, свой болтик дедушке Лёве, он с ним поиграет немного, а потом я поиграю, и дядя Евпсихий, а потом мы тебе его отдадим.

– Точно отдадите? – с внезапной суровостью девочка взглянула на женщину. – У меня ведь другого болтика нет, и получается, что я могу остаться ни с чем.

– Мы очень постараемся тебе его отдать. – пообещала Катенька. – Не жадничай, пожалуйста.

– Хорошо. – сказала Улинька и взмахнула рукой по направлению к Льву Моисеевичу, зажимая пальцами болт. – Сделайте ручки лукошком и попробуйте поймать.

– Погоди-погоди… – заволновался Лев Моисеевич. – Давай хотя бы не сразу кидать, а на счёт три… Приготовилась?

– На счёт три, это когда вы скажите один и два, а мне нужно будет бросить?

– Нет, я скажу один-два-три, и тогда ты бросишь.

– Один-два-три… – повторила про себя Улинька, запоминая.

– Что вы ребёнку голову морочите? – рассердилась крыса. – Пусть девочка просто скажет оп! и кинет вам болтик. Не надо запутывать девочку в своих счётах, потому что она едва ли умеет хорошенько считать, да и вы сами тоже запутаетесь, поскольку явно волнуетесь, и возможно, что насчитаете какой-нибудь ерунды, а затем не успеете сосредоточиться на том, чтоб поймать болтик.

– Я очень даже успею сосредоточиться, не надо думать, что я совсем неуклюжий старик.

– Никто так и не думает, Лев Моисеевич. – обласкала взглядом Катенька старика. – Просто имеются очевидные факты всеобщего волнения, из которых вытекает, что Маруся во многом права, и не следует заморачиваться на счёте, когда девочка способна просто крикнуть оп! и бросить вам болтик!.. Улинька, ты сможешь крикнуть оп! настолько громко, чтоб дедушка Лёва тебя расслышал?..

– Я не глухой. – возмутился Лев Моисеевич.

– ОП!!! – неожиданно и очень громко крикнула девочка. – Я могу крикнуть так, а могу и громче. Если у меня получится.

– Я думаю, этого вполне достаточно; Лев Моисеевич тебя хорошо услышал. Правда, Лев Моисеевич?..

– Я не глухой!!

– Отлично, тогда приступим к делу. Улинька, сосредоточься, пожалуйста. Ты должна знать, что совершаешь сейчас очень важное дело. Ты готова?..

– Ага.

– Лев Моисеевич, вы готовы?..

– Не надо задавать мне глупых вопросов. Я всегда ко всему готов. – отрезал Лев Моисеевич.

– Тогда приступайте. – разрешила Катенька.

Девочка поправила на себе пижаму, чтоб выглядеть как можно более представительней в столь важном деле, и взмахнула рукой с болтиком, приготовившись бросить. Лев Моисеевич выставил перед собой руки, растопырив пальцы и собравшись до такой степени напряжённо, что скрипнул зубами. Дождавшись, когда девочка крикнет заветное оп! и бросит болтик, Лев Моисеевич подался всем телом навстречу летящему предмету, и Евпсихию Алексеевичу

на минутку показалось, что операция прошла успешно. Но дальше было только хуже. Улинька не слишком уверенно швырнула свой болтик, отчего тот полетел закорючистой дугой, и Льву Моисеевичу нужно было применить максимальный уровень ловкости, чтоб поймать его пальцами правой руки. Болтик был успешно пойман, и такая внезапная сноровка привела старика в истинный восторг: он горделиво посмотрел на товарищей, прицокнул языком и, словно играючи, подбросил болтик вверх, намереваясь тут же его поймать ещё раз и доказать всем, что он невероятно ловок. Болт послушно полетел туда, куда его направили, но очень скоро устремился вниз, причём настолько форсировал скорость падения, что проскользнул мимо суетливо ворочающихся пальцев правой руки Льва Моисеевича, а по запястью левой ударил с чувствительнейшей болью. Лев Моисеевич невольно зажмурился и заскулил, унимая травматическую резь, а вследствие этого прозевал, как болт продолжил своё опасное падение и готов был навсегда исчезнуть в пространстве. Незадачливому старику оставалось только попробовать ногой притормозить это падение и даже попробовать отправить болт вверх, где его поджидали две руки, активно настроившиеся на победу. Но вместо этого нога нервно дёрнулась и совершила импульсивный пинок, отправляя болт в сторону Евпсихия Алексеевича, чего тот, разумеется, никак не ожидал. Заметив, что болтик вырвался из ореола влияния Льва Моисеевича и стремительно летит прямо в него, Евпсихий Алексеевич машинально распахнул рот, желая то ли закричать, то ли крепко дунуть, чтоб отправить болт обратно. Но не тут-то было. Болт, испробовавший пинка от ноги Льва Моисеевича, как выдающийся катализатор, не чувствовал перед собой никаких преград (которых, сказать правду, и не было) и залетел прямёхонько в раскрытый рот Евпсихия Алексеевича.

– Выплюнь! Выплюнь его!.. – в один голос прокричали Катенька и крыса Маруся, а Лев Моисеевич сдавленно захныкал, имитируя как он бы лупил кулаком себе по шее, случись с ним такая оказия.

Но всё это было напрасно, поскольку Евпсихий Алексеевич от неожиданности резко поглупел, не нашёл в себе возможности активировать разумные действия, и болт успешно был проглочен.

– Ну вот как же так это всё произошло? – схватилась за голову Катенька. – Лев Моисеевич, ну что вы наделали?..

– А что я, Катенька?.. Вы сами всё видели, я сделал всё что мог. – развёл руками Лев Моисеевич.

– Зачем вы решили поиграть с болтиком?..

– Я всегда играю с болтиками, когда мне надо дома что-нибудь починить, и у меня всегда прекрасно это получалось.

– А вот сейчас получилось чёрт знает что!.. – Катенька даже состроила кулак, которым бы с радостью треснула по Льву Моисеевичу, но участь друга её волновала больше: – Евпсихий, ты точно съел этот болт??

– Да, Катенька, я его съел. – озадаченно прислушивался к своим внутренностям Евпсихий Алексеевич. – Он с такой весёлой пронырливостью промчался внутрь желудка, что, кажется, лучшего местечка для себя и вообразить не мог.

– И никак теперь не выплюнуть?

– Никак, Катенька… если только методом извлечения рвотных масс…

– Да он тяжеленный болт, уж поверьте мне, он с рвотными массами не вынырнет. – проговорил Лев Моисеевич.

– Заткнитесь, Лев Моисеевич! – с излишней суровостью отчеканила Катенька. – Вы очень умный оказываетесь задним умом, тогда как надо было ум проявлять, когда с болтиком играли.

Лев Моисеевич поднапрягся и замолк.

– Но есть один хороший момент. – задумчиво произнесла крыса. – Желудок Евпсихия Алексеевича не переварит болтика – в этом я могу вас заверить на сто процентов. Даже мой выдающийся желудок отказывается переваривать всяческие железяки. Так что ещё некоторое время болтик Улиньки не покинет внутренностей Евпсихия Алексеевича, а там видно будет.