Обитель зла
Шрифт:
— Нога, — напомнил МакБрайд.
— Да ладно. Ручником приторможу.
Родстер развернулся и двинулся к Ричмонд-Сити.
— Большие шишки созрели, — проронил Кеннеди.
— Созрели, — согласно кивнул МакБрайд.
8
Господин мэр беспокойно мерил шагами библиотеку своего, прямо скажем, не бедного пятнадцатикомнатного особняка. На господине мэре был отличный костюм темно-коричневого цвета, накрахмаленный воротничок с узенькую полосочку, в галстуке сверкал гранями пристойных размеров бриллиант. Ростом господин мэр невелик,
Но этим утром в поведении мэра не чувствовалось уверенности. Его обычно спокойные глаза бегали, лоб пересекли морщины, и бог ведает, сколько раз он уже пересек библиотеку. Вдруг он замер, прислушался. Чей-то сердитый бас перекрывал высокий протестующий голос его слуги Симмондса. Пальцы мэра потянулись к ручке двери, но та резко повернулась, и в комнате появился этот человек.
МакБрайд был мрачен, вымазан грязью и кровью, бронза загара не могла скрыть его бледности; под глазами черные пятна. Раненая рука в кармане, мятая шляпа с дыркой от пули Шарви надвинута на глаза.
— Да? — спросил мэр.
— Да! — ответил МакБрайд.
С минуту они стояли, молча разглядывая друг друга.
— Кто вы такой? — спросил наконец мэр.
— МакБрайд. Простой капитан полицейского участка. Вы меня ни разу не видели. Но имя мое вам знакомо.
— Хм… Обратитесь к секретарю. Не в моих правилах принимать посетителей без записи.
МакБрайд хлестнул мэра взглядом своих голубых глаз, чуть заметно усмехнулся.
— Господин мэр, Шарви умирает, он хочет вас видеть.
Мэр моргнул и вздрогнул.
— Шарви? Какой Шарви?
— А вот сходите да посмотрите какой.
— Я не знаком с этим человеком.
Мэр отвернулся и зашагал прочь.
МакБрайд положил руку на ручку двери.
— Запомните, господин мэр. Я исполнил волю Шарви, умирающего на Шип-стрит, дом номер сто девять.
Мэр остановился, но головы не повернул.
МакБрайд вышел, направился к выходу и в дверях столкнулся с капитаном Бауэром.
— Где Шарви? — проскрежетал Бауэр. — Что ты с ним сделал? Его нет в управлении, нет ни в одном из участков. Нет в больницах. Что ты себе позволяешь?
— Спроси мэра, он знает, где Шарви.
МакБрайд вышел. Он сел в такси, обмяк и заснул.
Через двадцать минут такси остановилось. Водитель протянул руку назад, открыл перед пассажиром дверь и подождал. Удивленно обернулся:
— Эй, мистер!
МакБрайд замычал, просыпаясь; расплатился и вылез.
Помещение, в которое он вошел, ярко освещали электрические лампы, лампочки, светильники. Шарви лежал на операционном столе, Кеннеди сидел на стуле. Один врач занимался ногой репортера, другой хлопотал вокруг Шарви.
— МакБрайд… — простонал Шарви.
МакБрайд покачал
— Не придет твой кореш. Он говорит, что тебя не знает.
— Врешь, МакБрайд!
— Богом клянусь, Шарви.
Взгляды их встретились, и в глазах капитана Шарви смог прочесть ужасную правду. Он закрыл глаза, потом открыл снова.
— Черт бы тебя побрал, МакБрайд, почему ты прячешь меня здесь? Почему не отвез в больницу?
— Ты же орал: доктора, доктора! Это первый врач, вывеску которого я увидел.
— Почему ты не сдал меня Бауэру?
— Ха! Долго б ты у него прожил… И вообще, ты моя добыча, а не Бауэра. В чем ты меня, собственно, винишь? Ты хотел врача — вот тебе целых два. Хотел вызвать друга — я к нему сбегал, и не моя вина, что твой друг такой прохвост. Так что помалкивай.
Шарви застонал и закатил глаза.
МакБрайд уселся перед Кеннеди, уставившись на его перевязанную ногу. Кеннеди тоже осунулся, но циничная ухмылка с губ не исчезла.
— Я отпуск заслужил, Мак.
— Больно?
— Еще бы! Как будто пчелок в ногу насажал, — ухмыльнулся он. — Без меда, но порядком острых жал.
Врачи теперь грифами нависли над Шарви, постоянно что-то бормоча друг другу. Измерили его температуру, отошли бормотать к окну, чтобы никто не слышал.
МакБрайд уже понял, чем закончится их консилиум. И действительно, один из эскулапов обратился к нему:
— Капитан, мы пришли к заключению, что для блага всех заинтересованных лиц этого человека следует как можно скорее переместить в главную городскую больницу.
Шарви тоже кое-что понимал в жизни.
— Бо-ох ты мой! — застонал он.
— Ну, что тебе? — отозвался вместо Бога МакБрайд.
— Бо-ох-х-х…
Все смотрели на него, а он метал взгляды на докторов.
— Городская больница… Так и скажите, что я подохну. А то я не знаю городской больницы. Вы, костоправы, всегда сбываете туда безнадежных, чтобы себе на счет покойника не записать. Городская бо… Бо-ох-х-х… Что, так уж я плох?
Врач кашлянул и повернулся к Шарви.
— Если честно, есть у вас шанс… Но весьма небольшой, я бы сказал… Один на сотню…
— Ничего себе, перевес, — заныл Шарви. Глаза его мгновенно приобрели какое-то новое выражение, в них проявилась отрешенность, свойственная почуявшим новые, неведомые, неземные перспективы. — МакБрайд!
Чуткий на интонации Кеннеди тут же вытащил из кармана карандаш и несколько чистых конвертов.
— Да, Шарви. — МакБрайд подошел к умирающему.
— Мэр… Скотина… Он нанял меня за тысячу в месяц для проведения кампании устрашения, тоже мне, названьице выдумал… Да, устрашения, против Колониальной. Обещал полную поддержку и гарантию, если влипну. За убийство Сондерса — Бэннон исполнитель — я получил от него бонус в полторы тысячи. Яд для водилы он сам выдал, в городской аптеке добыл. Когда вы сцапали Герти, я на него вышел, и он поручил Бауэру ее выудить. Бауэр его главная рука в полиции. Когда Бауэр прокололся, я сказал ему, мэру, что если прокурор получит Герти, то нам крышка. Он задрожал листом осиновым, спросил, что делать. Я сказал, что делать, где делать и как. Он Христом Спасителем молил, чтобы я сам и сделал. Я убрал Герти по его прямому указанию. И теперь эта скотина… Он меня не знает… мать… С… с…