Облачиться в шкуру волчицы
Шрифт:
"Я выбрала ММЧ," - начала она выводить, и белые крошки мела сыпались, будто не желая оставаться в тех словах, которые появлялись на доске.
"потому что хотела" - в этом месте писать стало особенно тяжело, передняя лапа слабела. Но надо было продолжать.
"быть" - как же волнительно. Мальвина писала медленнее, чем обычно, но штрих за штрихом, буква за буквой, она неукоснительно двигалась вперёд.
"ря" - она с трудом удерживала своё дыхание беззвучным, но едва ли со стороны может быть незаметно как сильно вздымается и вновь опускается волчья грудь. С каждым
"дом" - интересно, она специально выбрала такую длинную фразу? Из всех возможных, что крутились в голове, но что всё-таки она могла написать за достаточно короткое время, чтобы не начать раздражать ни его, ни саму себя, была ли именно эта фраза самой длинной?
"с то" - а он? Он волнуется или нет? Наверняка ведь он уже понял. Вроде, его сердцебиение начало учащаться. Или ей только так кажется? Только не опускать лапу с мелом, только дописать до конца.
"бой" - всё. Она это сделала.
"потому что хотела быть рядом с тобой" - эта фраза теперь была полностью выведена на доске, хоть и кривоватым, но достаточно разборчивым почерком, чтобы понять то, что там написано, однозначно.
Мальвина не поднимала головы, повинуясь своей человеческой привычке придавать большее значение зрению, чем слуху и нюху. Но ей не нужно было смотреть на Артура, чтобы понять, что признание для него неожиданно, что у него нет при себе заготовленного ответа. Мальвина не знала сколько времени прошло прежде, чем она услышала:
– Я этого не знал.
Всё так же не поднимая головы, Мальвина медленно кивнула и вышла в подъезд. От волнения бешено колотилось сердце. Спустившись на один лестничный пролёт вниз, она остановилась и прижалась к стене, чтобы немного успокоиться. Она сделала это! Наконец-то она набралась смелости рассказать Артуру, что он ей нравится! Зачем она это сделала, если они всё равно сейчас не могут быть вместе? Какая разница! Она не могла больше держать это в себе, вот и всё. Можно расслабиться. Можно успокоиться. Мальвина сделала несколько глубоких вдохов и, когда дыхание выровнялось, продолжила спускаться по лестнице.
Носом она нажала кнопку на входной двери, а, услышав характерный звук, означающий, что замок открыт, лбом надавила на дверь. На улице было свежо, так же, как и вчера и как почти каждое утро этой странной, по-приятному холодной зимы. На спине её был закреплён рюкзак, на ошейнике болтались пропуск в общежитие, перчатка с кусочком мела и телефон. Бежать с рюкзаком не очень удобно, но она всё равно чувствовала непривычную лёгкость, как будто, поговорив с Артуром, избавилась от другого груза, вроде невидимого и невесомого, но по ощущениям почему-то более тяжёлого, чем какой угодно рюкзак. А ещё она радовалась предстоящей встрече с подругой.
* * *
Когда Мальвина подбежала к общежитию, Соня уже ждала. Увидев волчицу, она сначала недоверчиво отпрянула. Мальвина тоже остановилась и стала приближаться мелкими шажочками, глядя Соне
– Господи, неужели это правда ты, Маша?
– спросила, наконец, Соня.
Волчица кивнула.
– Поверить не могу!
– Соня присела на корточки, чтобы как следует обнять подругу.
– Вот это да! Дай-ка я тебя хоть получше рассмотрю.
Соня отошла на пару метров и критически оглядела волчицу.
– Дааа, Маша. А ты ничего такая, интересная в этом облике. Мех вон какой пушистый, так и хочется зарыться в него, как в шубу. Или расчесать... Слушай, а шерсть из тебя лезет?
Мальвина помотала головой.
– Не лезет? Полезет ещё. Может, я тебе косички заплету?
Соня провела рукой по шерсти на шее.
– Хмм... Боюсь, для косичек коротковато, но хвостики завязать точно можно.
Они вошли в общежитие и поднялись в Мальвинину комнату. Собирались немного поспать, но так и не уснули, а только пролежали целый час на кровати обнявшись, и Соня всё рассказывала и рассказывала и рассказывала. А Мальвина бы может и ответила, да не хотелось вставать писать.
– Ладно, скоро университет откроется, - встрепенулась, наконец, Соня.
– Сейчас позавтракаем, а потом -- что там тебе было надо?
Волчица подошла к маленькой доске, той самой, которую ей принесли ещё к маминому приезду.
"Хочу подать заявление на академотпуск".
– Что? Почему?
– Соня выпрямилась.
Мальвина не ответила и как изобразить свою мысль с помощью волчьей мимики тоже не придумала.
– Ты что-то не сдала?
"ОТО. Будет". И, между прочим, скоро.
– Ну, так будет, ты же не получила "два"?
"Сдам". Попытается, по крайней мере. А, может, и нет. После решения взять академотпуск, это стало неважным.
– Вот видишь, всё отлично, а то уже напридумывала.
"Всё равно. Академ".
– Почему?
"Сложно"
– Маш, ты учишься в магистратуре физического факультета. Здесь и должно быть сложно.
Вот как бы научиться смотреть на неё с укоризной? А то волчьи выражения лица хоть и передают эмоции, но непривычным для непосвящённых образом.
Да, освоить материал по некоторым предметам было непросто для всех, но остальные студенты могли самостоятельно листать учебники, не рискуя их порвать, писать в тетрадях, зачёркивать. Да, она ставила себе задачу окончить семестр даже в теле волчицы и, да, она с этой задачей, скорее всего, справится. Но дальше... Мальвина пока не видела смысла учиться дальше -- результат не стоил затраченных усилий. Кроме того, Мальвина совершенно не в состоянии обслуживать себя в быту, и это угнетало. Конечно, дома у неё будет также не получаться, но, во-первых, путаться под ногами у родителей как-то морально полегче, чем у Артура, а, во-вторых, раз учёбы у неё пока не будет, появится возможность всё время тратить на освоение бытовых навыков, заодно научиться писать карандашом. Может быть, после этого уже и появится смысл вернуться к учёбе.