Обладать и принадлежать

Литвинова Рената

Певица вскочила, побежала за бинтом, принесла. Ре уже плеснула из фужера алкоголь себе на руку, стала заматывать ее платком.

– Темнеет уже… – сказала мрачно. – Завтра рано вставать. Ты книги читаешь перед сном?

– Стихи, – сказала Певица.

– Я всегда читаю одну и ту же книжку много-много лет, и ту кто-то покрал у меня недавно, сволочь какая-то!.. Думаю одни и те же слова, которые всегда складываются в одну и ту же предрешенную фразу.

– Какую?

Не могу сказать. Я не в себе. Мне все хуже и хуже. Я все к тому, что мне не становится лучше. Вообще,

лучше никогда не бывает, почти никогда. Но я знаю, что мне делать, у меня есть цели, я знаю выход! Но мне не хочется этого делать. Мне как будто бы не хочется идти умирать дальше.

– И мне, и мне! И мне нужно определить мой смысл жизни, ты мне поможешь? – спросила Певица.

– Ну-ка встань, покажись, как тебе в новом платье, – попросила ее Ре.

Певица встала, прошлась, спела несколько куплетов.

– Все, все, не надо больше, без моих приглашений не пой! – прервала ее Ре. – А я теперь люблю читать вкладыши, инструкции к снотворным, прежде чем их принять. Такое удовольствие.

Певица вышла в туалет, вернулась. Ре спросила ее строго:

– Тебя рвет в туалете? Ты так пытаешься не потолстеть?

Певица молчала.

– Ты плохо смываешь воду, и туда теперь ходят тараканы, их так много, когда включаешь свет, они толпами едят!

– Мне еще надо похудеть килограммов на пять, – сказала Певица.

Ре закурила, выпила.

– Не пей так помногу. Пей чуть-чуть, мне жалко тебя, – пропела Певица.

– Почему у меня все всегда из последних сил? – отозвалась Ре. – Чтобы нравиться, надо быть легкой, легкой… Ты умеешь питаться мужчинами?

–Нет.

– Надо научиться. Вот сидишь рядом с ним, надо пробудить в нем сильную реакцию и проглотить ее, когда он реагирует. Это очень омолаживает.

– Мужчина разве не истрачивается?

– Не жалей. Или питайся и женщинами тоже. Это не хуже.

– Как мне завтра одеться?

– Возьмешь мои камелии, наденешь, как ордена, в ряд несколько штук. Кольца переодень. Кольца надо носить только на указательных пальцах. Какие у тебя зубы, сядь, покажи мне.

Певица села ближе, открыла рот.

– У тебя такой большой рот, а ты не можешь его толком открыть, – сказала Ре.

– Ты говоришь как моя мама. Она стоматолог.

Ре засмеялась.

– Еще она любит повторять, у тебя плохой тургор. Тургор – это натяжение, дряблость кожи, – пояснила Певица. Она отхлебнула из бокала подруги. – Можно?

– Мы никому тут не нужны, – сказала Ре. – Нам нужно сделать, чтобы мы стали кому-то нужны.

– А зачем? – спросила Певица.

– Две, никому не нужные, даже себе.

– Я тут хожу с ключами на шее, как коза, позвякиваю, – сказала Ре, вынув из выреза нацепленные на цепочку ключи. – От всех моих дверей и шкафчиков… Что у нас из еды есть?

Певица пошла к шкафчику.

– Только шампанское.

– Неси его сюда, – сказала Ре.

– Почему ты не отвечаешь никогда на мои вопросы?

– И ты можешь не отвечать. Я все равно их не понимаю. И еще говори мне, пожалуйста, спасибо, спасибо, что ты ответила на мой вопрос.

Ре очень ловко открыла бутылку с шампанским. Выпили, чокнувшись.

– Итак,

пистолет, – сказала Ре. Вынула обойму, показала, как вставить. Поставила на предохранитель, сняла с предохранителя, прицелилась. Встала, открыла окно. – Куда бы попасть? Куда бы попасть? – заспрашивала она, водя стволом. В сумерках шел дождь. – Хоть один раз, но ты должна выстрелить, – размышляла Ре.

– Выстрелите в меня, – вдруг сказал снизу человеческий голос. Подруги присмотрелись.

– Этот человек убирает двор, – сказала Певица.

– Только не насмерть, – крикнул голос, – вы же все равно промахнетесь!

Ре с силой захлопнула окно. Руки и пистолет были мокрыми от дождя.

– Какие бессмысленные люди ходят под окнами, – сказала она. – Совсем меня не боятся. – Ее заметно шатнуло.

– Я тебя боюсь, – сказала Певица.

Ре постояла, держась за сердце.

– Нет, не упала, – наконец сказала она. – Доведи меня до стула, – попросила Ре. Певица поддержала ее за худой локоть, оттопыренный от тела, как согнутая косточка.

– Я знаю, КТО ЧТО знает, бессмысленны ли люди или нет, – посидев, вдруг сказала Ре. – Это случай. И это даже проверяется. Если в нас, например, есть дальнейший смысл для проживания… Если мы для чего-то нужны судьбе, вот такие две, то мы будем сохранены… Значит, мы для чего-то заготовлены. В нас есть нужда.

– А как проверить?

– Вот так. – Ре взяла пистолет, прицелилась в то место на стене, где был оторван кусок обоев, стала стрелять в него. Пули, ударившись о стену, рикошетили веером в разные стороны, потом отражались от противоположных стен, потом еще и еще раз, пока секунд за тридцать со свистом они по очереди или вылетели в окно, разбив стекло, или впились в деревянный шкафчик. Обойма была выпущена вся. Певица страшно кричала сквозь выстрелы.

Ни одна пуля не попала в подруг. Стало тихо. Ре будто отрезвела и повеселела.

– Мы еще нужны, – перестав кричать, вдруг сказала Певица значительно и растроганно прижалась к плечу Ре.

– Это не в последний раз, – сказала Ре. – Позже я буду еще проверять.

Так посидели некоторое время.

– А мы не поговорим о любви? – ненасытно спросила Певица.

Нет, мы не поговорим о любви. Завтра поговорим о деньгах от мужчин и о драгоценностях. И надо бы завтра достать пиявок, дюжины две… Пора спать. Уже светает. Хотя я вряд ли высплюсь, я цокаю тебе всю ночь, как же ты храпишь, сучка!..

Разговор этот проходил в большой комнате, где стояла и кровать тоже. Разбитые часы показывали почти четыре часа ночи. Стол был усыпан окурками и пеплом. Нож блестел под лампой, наполовину испачканный мутной кровью. Так был истрачен еще один день из жизни подруг.

ОБЛАДАТЬ И ПРИНАДЛЕЖАТЬ

РАЗГОВОРЫ, ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ МНОГИХ ДНЕЙ, ХРОНИКИ, ДНЕВНИКИ, ПОПЫТКИ, ПОСЛЕДНИЕ ПРОЩАЛЬНЫЕ СЦЕНЫ

(«Страна глухих»)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ФАИНЕ, попавшей в рай за то, что умела так сильно любить до самой смерти своего Михаила.