Обладатель-сороковник
Шрифт:
– Дык… э-э… – замялся детина, закручивая собственную неприязнь в кулак. Но врать всё-таки не стал. – Скорей наоборот… помог тут нашим порядок навести… Всех цыган, что наркотой торговали, поговаривают, он изгнал… Остальную шушеру бандитскую – тоже… Ну и не хулиганят у нас совсем… да и в остальном порядок на зависть иным районам…
– В тюрьму хочешь? – уже чуть ли не по-дружески поинтересовался Загралов. Получив в ответ отчаянное мотание головой, предложил: – Тогда давай сделаем так. Мы тут словно в сторону нечаянно отворачиваемся, а ты бегом к себе домой и прячешься под
– А-а-а… – Косой взгляд на угол дома.
– А капитана я предупрежу, он тебя не тронет. Ну! Беги!
Эх! И сорвалась же с места удаль молодецкая! Просека в кустах получилась, а тропинка раза в три шире стала. Только листья да мелкие веточки землю усыпали, словно после бурелома.
«Что там, на улице?» – спросил обладатель у Дарьи. Как ни странно, фантом сразу не отозвалась и только чуть позже пробормотала:
«Сейчас гляну… – опять задержка, словно она дом до самых подвалов проверяла и никак оттуда выбраться не успевала. – О! Уже никого нет! Словно и не было!»
Мелькнуло у Ивана подозрение, что госпожа Шарыгина подсматривала за интимным соитием. Уж слишком живо она трио любовное нахваливала. Увы, некогда было предаваться поискам причин и следствий, да и сама Дарья женщина взрослая, разберётся в своих заморочках без посторонней помощи.
Следовало как можно быстрей решать вопрос с новоявленным колдуном. И так получилась непредвиденная задержка с устранением засады. А что сейчас делать? Вроде некрасиво получится, если гости так прямо завалятся в дом без стука и без спроса. Скорость и удобство такого знакомства не перевесят негативного отношения мужчины к бесцеремонным посетителям. Удивится, зауважает, поймёт необычность проникновения, но всё равно злость, недовольство, а то и ненависть затаит.
Поэтому решили первоначально пошуметь снаружи. Тем более что финальные аккорды страсти стали стихать, самая активная часть соития завершилась.
Постучали по стене, затем непосредственно в окно спальни. Грохнули пару раз по входной двери ногами, а потом Игнат Ипатьевич и голос подал:
– Эй! Человече! Выходи в сад, разговор срочный имеется!
Через минуту окно на втором этаже открылось, и на гостей уставился мужчина с голой грудью и взъерошенными после трений о простыни волосами. Мгновенно ничего отвечать не стал, внимательно рассмотрел пятерых визитёров, пытаясь угадать, кто из них выше по положению, и неожиданно, а может, и вполне обоснованно с его умениями выбрал веддану. Сделал стойку, словно охотничий фокстерьер, машинальным жестом пригладил растрепавшиеся волосы на голове и протянул сочным, приятным баритоном:
– Мадемуазель! Невероятно рад вас видеть в своей усадьбе! Не смел и мечтать о счастье лично с вами познакомиться! – приосанился, но, скользнув ладонью по своей груди, обильно заросшей светлыми волосами, словно спохватился, что не одет, и бойко продолжил: – Прошу прощения, что сразу не выскакиваю к вам через окно! Зато приглашаю к себе в дом. Заходите и располагайтесь в светлице! Вам сейчас откроют. Чувствуйте себя как дома!
Плотно закрыл окно, задвинул шпингалет, и трудно было расслышать,
«Ох как заметались! При пожаре так не бегают! Честное слово… Одна девица уже оделась, ринулась вам открывать. Вторая получила распоряжение готовить что-нибудь на стол… Вопрошает, что именно… Хм! Дурой неадекватной её не обозвал, но так шикнул, словно распять пригрозил… Говорит: «…хоть водку с мёдом да чай с орехами – но на стол поставь! Гости у нас больно уж странные да опасные!» Ух как лихо одевается! Спецназ обзавидуется… А теперь для обеих подружек добавил, чтобы пояса на себя надели и были готовы ко всему… Странно, что за пояса такие? Попытаюсь к ним присмотреться…»
Входная дверь тем временем была раскрыта настежь, и невидимая с улицы женщина позвала внутрь:
– Проходите, располагайтесь! – да так и не показавшись на глаза, скрылась в глубине дома. А прибывшие из столицы гости, внимательно осматриваясь, зашли внутрь.
И рассмотреть было что. Деревянный дом из двух этажей поражал своей добротностью, целостностью и нерушимостью. Окрашенные балки без единой червоточины или трухи казались одновременно свежими и страшно древними. Неудивительно будет, если возраст дома окажется за сто лет. Да и от каждой отдельной детали строения, словно несло чем-то таинственным, индивидуальным.
Та же входная дверь чем-то особо привлекла внимание Хоча и Зариши Авиловой.
«Словно живая…» – проворчал дед по внутренней связи. А веддана уточнила:
«В любом случае она с сюрпризом. Чем-то кобру напоминает…»
Остальные ничего с ходу не заметили, а останавливаться специально да ковырять ногтями не стали. Небольшие сени, в которых ничего не было, кроме мягкого топчана, столика и стула. А затем и сама светлица, как её назвал хозяин. Довольно просторная, почти без мебели. На полах ковры, на стенах гармонично и в тему подобранные картины. Лампы и абажуры под старину. Лестница на второй этаж и под ней проход в кухню. Там же видны ещё две двери.
А на столе уже стоит несколько вазочек с вареньем, печеньем и пирожными. И тут же вылетевшая с подносом из кухни женщина стала расставлять приборы чайного сервиза. Молодая, не больше двадцати пяти, симпатичная, и голос милый, с этакой глубокой, чувственной хрипотцой:
– Здравствуйте! И не стойте, пожалуйста, присаживайтесь!
Убежала, взмахнув пустым подносом и создав за собой ветер из свежести, энергии, сладкого тела и сдобы. Пока решали, присаживаться или нет, донеслись объяснения от Дарьи:
«Рассмотрела я этот пояс, пока вторая девица его надевала. Из мягкой кожи, весь вышит непонятными знаками, какие-то кармашки с выпуклостями и три отделения с метательными сюррикенами. Так что не поведитесь на их простенькие и наивные личики! Те ещё подруги! И не удивлюсь, если тоже ведьмы…»
«Мы с ножами или с сюррикенами не ходим! – с пафосом ответила ей Елена Сестри. – Нам и ума хватает!»
«Ага! Потому вы так мало и живёте на свете! – фыркнула смехом госпожа Шарыгина. – Я бы на вашем месте с пистолетом и спать ложилась».