Обладатель
Шрифт:
– Слушай, – восклицал Женька, осматривая Ивана со всех сторон. – Что-то нищенская жизнь на тебе не сказывается! Как по мне, то ты даже поправился.
– Это я от расстройства нервов пухну, – улыбнулся Загралов. – Ну и, спасибо Базальту, подкормил за два последних дня. Жру, как не в себя.
– А я ещё не завтракал, – известил Кракен, затаскивая товарища в какую-то кафешку. – Составишь мне компанию? Если не голоден, то сразу начинай плакаться о своих бедах. Когда я насыщаюсь, я хоть не плачу от таких историй, организм не позволяет, вся жидкость уходит на образование слюны и желудочного
– Ну да, ну да! Все вы, спруты, такие. Это лишь крокодилы плачут о доле поедаемой ими жертвы. – Иван улыбался и радовался от всего сердца, настолько ему было приятно видеть и общаться с Евгением. Может именно поэтому он впервые все свои мрачные приключения рассказал уже не таким убитым тоном, а порой и сам посмеивался над своей глупостью и последовавшими мытарствами.
Когда дошёл до истории кражи сигвигатора, на мгновение задумался, и решил пока не высвечивать этот момент и дальше рассказал всё в той интерпретации, какой знал о событиях Илья Степанович Резвун. Правда после этого признался:
– Жень, я тут тебе не всё рассказал. Есть одна деталька, причём жутка важная и даже страшная. И о ней пока ни слова не говорю, для твоей же безопасности. Хочу вначале сам чуток разобраться, а уже потом обязательно поделюсь с тобой.
Кракен восхищённо крутил головой:
– Ну ты, чел, даёшь! Столько приключений, слежка, драки, тайны, да ещё и не всё?! Я думал у меня житуха – веселей не придумаешь, но впору тебе позавидовать. За такие авантюры и похождения трёх квартир не жалко. Мало того, ты ещё и бонусную премию выиграл: от своей стервочки избавился! Ха-ха!
– Хм! Тебя послушать, так я должен быть счастлив как слон после купания. Кстати, а как ты узнал, что моя стервочка – хуже Горгоны?
– Да я ведь тебе не раз говорил, даже в школьные годы упоминал, есть во мне некие таланты то ли экстрасенса, то ли прорицателя. Выражаются они только в одном: как только вижу человека, сразу замечаю в нём либо готовящуюся прорваться агрессию, либо намечающуюся попытку обмана. А уж когда немного с ним пообщаюсь, у меня перед мысленным взором словно картина абстракциониста возникает. И чем светлей и ярче тона на полотне, тем человек правильнее, честнее, преданнее и добрее. Ну и наоборот… Причём эти краски не вокруг человека возникают, и не на его теле, поэтому не путай с легендами про ауру. Скорей это у меня как бы абстрактные ощущения красками рисуются. Понял? Так вот, твоя Мегера сразу пятном болота просматривалась, а это самые подлые и циничные душонки.
– М-да? А что же ты мне сразу это не рассказал?
– Склерозный ты мой! Неужели не помнишь, как я несколько раз пытался это сделать? И почему наши отношения охладели, а мы почти перестали встречаться? Что глаза опустил, стыдно? А тогда и слушать меня не хотел, обижался даже.
– Извини… Сейчас-то всё вспоминаю и начинаю понимать, а тогда… Как говорится: пропал казак, когда с бабой связался. Теперь меня жениться и при угрозе смертной казни не заставят.
Друг от души расхохотался:
– Ну, до такой крайности тоже опускаться не стоит, Всё-таки женщина – друг человека и нам с ними жить. Просто надо сразу правильно выбирать, с какой тебе по пути.
– Ха! Это
– В нормальных, не переживай. Точнее описывать не буду, а то зазнаешься.
– Подобное я и подозревал, – не удержался от хвастливой улыбки Иван. – Но меня интересует: появились ли конкретные изменения с момента, допустим, нашей последней встречи?
– Ага, опасаешься, что сам стал человеконенавистником и теперь готов пуститься во все тяжкие? – уточнил Кракен. И после кивка старого товарища, неожиданно и надолго задумался. Несколько раз прикрывал глаза, и шевелил губами, словно шептал что-то. И только минуты через три, с некоторым удивлением, признался: – А ведь есть изменения, и значительные…
– В смысле? Как по моим ощущениям, то вреде прежний. Базальт даже удивляется, что я не мечтаю задушить свою Мегеру.
– Да с этим всё в порядке. Общая структура картины осталась без изменений. А вот парочка добавлений совсем не в тему. Признаюсь, раньше подобного я ни у кого не встречал…
Он опять умолк надолго, и заинтригованному Загралову пришлось его поторопить:
– Ну?! Рога на мне стали более заметны, или вообще как у оленя выросли?
Евгений прыснул смехом, от такой самоиронии, и показывая большой палец, похвалил:
– Молодец! Растёшь в моих глазах! Хотя для роста оленьих рогов и тебя в организме кальция не хватит. Тут мне в тебе несколько иное видится… Только скажи мне вначале, ты с зубами что в последнее время делал?
– Мм? – поразился Иван. Но видя вполне серьёзный взгляд друга, принялся перечислять: – Могу гордиться, данные природой зубы на местах, и всего три пломбы, последнюю поставил вот сюда, два года назад. Вроде держится… А что?
– Да вот, на той самой картинке, у тебя на челюсти некая ярко-оранжевая полоска появилась. Точнее говоря, она в виде восьмёрки, кругами достаёт до ушных раковин… Ну а второе: в районе сердца у тебя сейчас рваное пятно, в виде кляксы, размером с кулак, но такого глубокого, насыщенного голубого, даже несколько синего цвета. И если ярко оранжевые цвета мне видятся очень часто, то вот раскраска этой странной кляксы, честно говоря, встречается впервые.
"Сигвигатор! – сразу догадался Загралов. – Он как раз там во внутреннем кармане! Надо же! Женька и в самом деле что-то такое видит! Или просто прикалывается? С него станется и не такую шутку разыграть. Как бы это дело уточнить?.. В принципе несложно, надо только быть убедительным и уверенным…"
После чего наклонился над столиком, и прошептал:
– Там у меня мобильный телефон. Особенный!..
– Не ври, батенька! – уверенно заявил Кракен. – Неживые предметы и любые устройства, для меня не имеют никакой раскраски в подсознании.
– Да? А вот давай проверим! Хочешь? – после чего встал, отошёл в коридор, ведущий в туалет, и переложил сигвигатор в правый внутренний карман, туда же, где и мобильный телефон находился. После чего вернулся за столик и хмыкнул с барской снисходительностью: – Ну, и где теперь рваное пятно синего цвета?