Область трансцендентности

Байкалов Игорь Алексеевич

В напряжённом ожидании проходили минуты, а затем и часы. Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы осветить лес и опушку. Гигантские цветы завораживающе поблёскивали в лучах и покачивались неестественно для деревьев. Они дрожали, а ветки и стволы слегка изменяли форму, словно под корой судорожно сжимались мышцы.

– А ветра-то нет, – заметил Мирослав. Я присмотрелся. Действительно, деревья оставались неподвижными.

– Но что-то их беспокоит.

– Ещё бы, – ответил Северин и повернулся ко мне. – Юра, на выход.

Я поспешил за капитаном.

Место, выбранное им, оказалось довольно удобным в тактическом плане. Откуда бы ни появились каргонцы, мы могли выстрелить первыми. Я надел инфракрасные очки и застыл, боясь привлечь внимание противника. Наверное, прошло минут десять, прежде чем я пошелохнулся. Тело стало затекать от напряжения и непривычки. Ни разу не лежал в засаде и даже представить не мог, как это трудно! На какой-то миг мне захотелось, чтобы всё кончилось как можно быстрее. Ожидание, как всегда, нестерпимо, а ожидание боя – вдвойне.

– Кажется, кто-то выстрелил, – услышал я голос Мирослава.

– В кого и где? – спросил Северин.

– Не знаю, стреляли минимальным импульсом. Я лишь засёк «отголоски»… в двух километрах.

И снова наступила тишина. Снова минуты тянулись как вечность…

– Вижу каргонский бот, – доложил Мирослав. – Он стартует. Направляется… на орбиту, – удивлённо добавил он. – Но второй бот я не вижу.

– Не открывайте огонь, – приказал капитан. – Пусть улетают.

– Вас понял…

– Второй тоже улетает.

Я тяжело выдохнул. Слава Богу, всё обошлось.

«И всё-таки, в кого они там стреляли?» – закралась ко мне в голову мысль и не желала отпускать. – «Надеюсь, не в мальчика…»

– Подождите! Кажется, я что-то вижу… – сказал Мирослав.

– Да-да, это Молния. Она движется в нашу сторону.

– Это уже становится интересным, – ответил Северин.

Внезапно передо мной возник черный шар – я дёрнулся от неожиданности.

«Снова эти прыжки», – подумал я. Мне подумалось, что если бы Молния захотела, то вообще могла бы не передвигаться обычным способом.

– Она передо мной, – сообщил я и поднялся, вглядываясь в зеркальную поверхность артефакта. Появился и Северин. Он медленно приближался ко мне, держа артефакт на прицеле, хотя я не видел в этом никакого смысла.

– Да-да, я тоже её вижу, – сообщил Мирослав.

– Юра, не подходи, – приказал Северин, но я сделал один шаг навстречу.

– Подходи-подходи! – неожиданно услышал я голос Белоусова. – Говори с ней. Она же не просто так пришла…

От необходимости начинать разговор меня избавила сама Молния. Её мелодичный голос снисходительно произнёс:

– Вас, разумных, ни на секунду нельзя оставить, обязательно что-нибудь натворите.

– Молния, это ты? – спросил я, чтобы убедиться. Раньше она говорила несколько иначе.

– Да, это я. И это тоже я…

Внезапно артефакт раздулся. Казалось, он вот-вот взорвётся, забрызгав нас своим содержимым, но вместо этого менялась форма, а вместе с ней и отражение. В этом кривом зеркале деревья вытягивались и принимали причудливые формы, я и Северин выглядели сломанными и

искажёнными. Молния вытянулась эллипсом, а затем снизу и по бокам стали появляться небольшие отростки. Отдалённо фигура напоминала человеческую, и со временем сходств находилось все больше и больше. Теперь поверхность артефакта перестала отражать и принимала телесный цвет. Молния превращалась в человека, в девушку. Серебряная тога покрывала тело, в длинные русые волосы вплелась ярко-белая лента, переливающаяся бриллиантами. Лицо и фигура были исполнены идеальными линиями, а мудрые глаза дополняли совершенство внешнее.

Мы стояли как вкопанные, открыв рты. Даже я не ожидал ничего подобного. Молния же наклонила голову и внимательно всматривалась в нас. Кажется, наша реакция её забавляла.

– Неплохой трюк, – наконец, произнёс Мирослав.

– Так лучше, верно? – спросила она и улыбнулась. – Я лишь сбросила оболочку.

– Оболочку? – глупо переспросил я.

– Вообще-то я ожидала иных вопросов. И я пришла, чтобы ответить на них.

Мы с Севериным переглянулись. Капитан, наконец, опустил оружие. Держать под прицелом столь милое создание казалось кощунством.

– У нас столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать, – признался я. – Потребуется много времени, чтобы их перечислить. Не уверен, что оно у нас есть.

– Зачем же тогда тратить время? Разрешите? – спросила она, указывая на корабль.

– Да, конечно, – ответил Северин. Я почувствовал его волнение. – Проходите. Ястреб, открой.

Дверь шлюза открылась. Молния улыбнулась:

– После вас. Да, кстати, воздух здесь абсолютно безвреден для вас. Маски можно не надевать.

– Спасибо, – ответил капитан и вошёл в бот. Я последовал за ним. На пороге я обернулся. Молния тоже сделала шаг, но остановилась, словно опасаясь сократить дистанцию.

Когда мы поднялись в кают-компанию, Белоусов усаживался за стол с невероятно важным видом, словно он собирался принимать дипломатическую делегацию самого высшего уровня. Возможно, дело обстояло именно так, но перевязанная нога явно не способствовала поддержанию его имиджа. Почти одновременно с нами появился и Манулов. Мне даже показалось, что на его вечно хмуром лице появились искорки любопытства.

Молния грациозно вошла в помещение и окинула нас оценивающим взглядом. Белоусов поднялся, поправил одежду и сказал:

– Мы рады приветствовать вас здесь, в нашем скромном убежище…

Я внимательно следил за Молнией. В её глазах проступило какое-то недовольство. Я, молча, молился, чтобы этот археолог поскорее замолчал и прекратил повторять уже однажды сказанные слова.

– А здесь не все, – сказала Молния. – Почему один человек заперт?

– Он преступник. Его опасно выпускать, – сказал Северин, но увидев уверенность в её взгляде, уступил. – Манул, приведи Бернара.

Бортинженер скрылся. Пока он отсутствовал, Молния продолжала рассматривать кают-компанию, а затем перешла на нас. Она переводила взгляд с одного на другого, пока он не остановился на археологе.