Облепиха для мажора
Шрифт:
Макс подождал, пока я хорошо рассмотрю комнату, в которой я ещё не была, и предложил развалиться на огромном диване. Именно развалиться. По-другому тут и не скажешь. Это был мягкий конструктор с подлокотниками, высокими подголовниками, подставками для ног и кучей подушек различного размера.
Удобно устроившись на одном из многочисленных мест, я сказала:
– Макс, ты не обижайся, но в такой позе я легко смогу отрубиться.
– Я не буду против. Я и сам могу заснуть. А что остаётся? Даже камин нельзя зажечь.
Не знаю, как было бы здесь в окружении огня из камина, но сейчас всё выглядело
– Лера, я ведь никогда не жил так, как ты.
– В смысле – как я? – Макс сегодня целый день какой-то странный, говорит непонятные вещи.
– Ты не подумай. Это тебе не в укор. Ты только не обижайся. Хорошо?
– Макс, говори понятно, - я ещё ниже опустила спинку дивана.
Не смотрела на Макса, но поняла, что он перебрался на одно место ближе ко мне. И тоже, судя по звуку, опустил почти до упора спинку.
– Я прошу не обижаться на меня. Может, я иногда говорю не совсем так, что хочу сказать.
– Макс, проехали. Если меня что-нибудь заденет, я обязательно тебе об этом скажу.
– Я знаю, - в его голосе уловила улыбку. – Я никогда ни в чём не нуждался. У папы всегда был свой бизнес. Неплохой бизнес. Заправки, торговые центры, салоны красоты. В общем, я думаю, что даже сегодня до конца не знаю, что у него есть в собственности. И какие есть счета за границей. Мама… Мама - кандидат биологических наук. Была…
– Макс…
– Лера, жалеть меня не надо. Я не для этого тебе рассказываю, - он немного повысил голос. – Прости.
– Это ты прости. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.
– Просто ты сегодня напомнила мне, что когда-то мама тоже занималась какими-то коровами, быками, - он замолчал.
– Занималась? Почему перестала?
– Ей захотелось заниматься мной. И папой. Она хотела везде успеть. Дом содержала сама в идеальном порядке. Папа всегда предлагал нанять прислугу. Но она отказывалась. Ей очень нравилось это делать для нас. Я учился в школе. Воспринимал это, как должное. Нет, я ценил это. Но, по-своему. Не знал, что может быть по-другому. Знаешь, у меня с мамой всегда были очень близкие отношения. Не с папой. С мамой. Я даже это никому в школе не говорил. Боялся, что засмеют. Это её тепло… Оно и сейчас иногда посещает меня. Я говорю странные вещи, но это так.
– Я понимаю, о чём ты. Моего папы не стало, когда я училась в восьмом классе. Но я тоже иногда чувствую что-то подобное, что и ты. Макс?
– Прости, Лера, я не знал. Сочувствую. Моей мамы не стало, когда мне было семнадцать. Я учился в одиннадцатом классе.
– Спасибо. Но я в хороших отношениях с мамой и тётей, - я осторожно спросила.
– Поэтому ты не стал поступать в универ после школы?
– Нет, не только поэтому.
Теперь Макс замолчал надолго. В комнате совсем стемнело. Даже контуры вещей было трудно различить. Скорее всего, небо было затянуто тучами, а фонари во дворе не работали.
В округе стояла тишина, поэтому снаружи дома было слышно, как поскрипывают от ветра ворота и шелестят листья.
– Лера, я ни за что бы в жизни тебе этого не рассказал. Ну, может,
– Может, другой подросток и воспользовался бы этим, но моя мама была настороже. У неё было много друзей с института, которые жили, как ты понимаешь, занимаясь своими коровами, не совсем в достатке. Я бы сказал, что эти люди не жили, а выживали. Мне и сейчас трудно понять, как это, например, ждать неделю зарплату. Но на примерах этих образованных людей понимал, что не всегда всё в силах людей. Иногда, действительно, обстоятельства держат. Лера, ты чего молчишь?
– Я внимательно слушаю, - было очевидно, что рассказ даётся ему тяжело.
– Ты уже обиделась на меня? Думаешь, что это я тебе напоминаю специально о твоём положении? – да, он точно первый раз рассказывает такое.
– Нет, что ты, Максим. Пока всё, что ты говоришь, я понимаю. В конце концов, ты же не виноват, что родился в богатой семье, - попыталась его поддержать.
Да, ситуация. Мы в прошлом месяце с Женькой не знали, что купить, чтобы хватило продуктов на весь месяц, а теперь я утешаю его, почти самого богатого и успешного человека города.
Он рассмеялся.
– Умеешь ты подобрать слова. Хочу взять тебя к себе на работу.
– Мы тогда поубиваем с тобой друг друга, - засмеялась я в ответ.
Макс замолчал. Потом вздохнул и тихо проговорил:
– Я не хочу больше с тобой воевать.
Я тоже по его примеру промолчала в ответ. Щёки мои залились краской. Хорошо, что здесь стоит кромешная тьма.
– Обстоятельства держат, Макс. И из них очень трудно выбраться.
– Но, возможно. И у тебя это прекрасно получается. Ты только пока сама этого не осознаёшь. Я за последние дни проанализировал всё, что ты успела сделать после школы. Иногда, действительно, видно, что у человека много ресурсов. Надо только помощь разглядеть возле себя. И всё получится.
– У тебя есть такие примеры?
– Да, Лёха. Мы в армии с ним познакомились. Был случай, что он вступился за меня. Он даже из-за меня сидел на губе.
– Так видел, наверно, что ты не из простых? Рассчитывал на что-то, - предположила я.
– Нет. Конечно, передачи мне передавали регулярно. Но никто не знал, кто я. Папа знал, что, если он вмешается, то меня больше никогда не увидит. Лёха думал, что я из «зажиточной» семьи, не более того. А потом, когда наступил дембель, я предложил ему работу. До армии запустил одно дело. И оно выгорело.
– Ты зачем вообще пошёл служить? Кстати, по твоему Лёхе не скажешь, что он в чём-то нуждался. Мажор самый что ни на есть настоящий, - обозвала я его, вспомнив про Женьку.
– Это видимость у него такая. Он, на самом деле, многим помогает, - Макс пытался меня убедить, и снова в его голосе послышалось волнение. – В армию ушёл - не хотел за своё образование быть обязанным папе.
– Но сейчас, я понимаю, что ты с ним в более-менее нормальных отношениях?
– Да, в более-менее нормальных. Я простил его, - я не стала уточнять за что.
– У нас установлены границы. Он не нарушает их. И мы мирно существуем.