Облепиха для мажора
Шрифт:
– Макс, не начинай. Мы же договорились. Об этом больше не вспоминаем.
Я ему это говорю, а сама пару минут назад стояла здесь и сомневалась. Сомневалась во всём. Он как-то почувствовал, что я думала о наших отношениях.
– Послушай. Я очень сожалею, что наши отношения некрасиво начались. Я должен был ухаживать за тобой, а я…
– Так начни сейчас, - предложила я.
– Вот поэтому и звоню. Начнём всё сначала. И да, хотел спросить, поужинаешь со мной?
– Мне кажется, с ужинами у нас проблема, - громко рассмеялась я.
– Так
– Скоро увидишь. Макс, ты мне тоже нравишься. И моё предложение в силе.
– Я помню, - ответил он изменившимся голосом. – Лера, не провоцируй меня. А то оставлю отца одного на переговорах и полечу к тебе.
– Я была бы рада. Но лучше всё уладить, а потом спокойно жить.
– Да. Миллиардер уже успокоился. А вот наша общая знакомая - известная папина дочка - продолжает чудить. С ней имеются определённые проблемы. Но и они решаются. Кстати, перешли мне сегодня, если сможешь, свою работу. Есть заинтересованные в одном издании. Готовы рассмотреть.
– Спасибо. Постараюсь выслать.
– Целую, Заяц! Мне пора.
– Пока, Максим.
Как дождаться завтрашнего дня? Как дождаться завтра и перестать думать об этом? Сутки – это безумно долго без него.
Глава 41
Ночью он мне не позвонил. И утром тоже. Я немного волновалась, но Лёха, когда мы встретились в больнице, был спокоен. И на мои предположения о том, что, может, у Макса проблемы, лишь отмахнулся рукой – не придумывай ничего лишнего.
В течение дня я всё собиралась набрать его номер сама, но никак не получалось. Сначала маму в кресле-коляске свозила в соседний корпус на томографию, а потом помогала ей вставать с кровати. Поддерживала, чтобы она пробовала ходить самостоятельно.
Опомнилась только вечером, когда поняла, что Макс так и не позвонил. Когда набрала ему сама, то железный голос ответил, что абонент не абонент. Лёха ничего вразумительного мне сказать не смог. Только пояснил, что так бывает, когда идут переговоры с серьёзными людьми. Они могут длиться сутками. А телефоны принято отключать, чтобы никто ничего не смог записать. И ему, Лёхе, уже давно бы позвонили, если бы начались проблемы. Вид у него был весёлый и беззаботный, но меня всё равно окутывала паника.
Поэтому, когда вечером приехала тётушка, чтобы помогать маме, я с радостью засобиралась вместе с Женькой, чтобы вернуться в наш город. У Женьки послезавтра стоял в расписании последний экзамен, впрочем, как и у меня. Но я по понятным причинам не была к нему готова, да и не знала, уладил ли Макс вопросы по моему возвращению в универ.
Билеты на самолёт мы смогли купить только на раннее утро. Ночью просыпалась несколько раз и проверяла телефон. Никаких сообщений не было.
На следующий день, выйдя из зоны прилёта, я в очередной раз разблокировала телефон, надеясь на пропущенный вызов. Тишина.
Теперь, кроме волнения, я начала злиться. Лёха вёл себя вполне обыкновенно. Или он был хорошим артистом,
– Так, девочки, я подброшу вас домой. Вы можете продолжать жить в своей квартире. Все вопросы улажены с вашей хозяйкой, а ваши вещи все на месте. Или, если хотите, можете воспользоваться одной из наших квартир. Всё равно они простаивают у нас. В них вам покомфортнее будет жить.
– Нет. Спасибо, не надо, - ответила я и забрала свой чемодан после того, как он достал его из багажника такси.
– Спасибо, Лёша, тебе за всё. Я позже позвоню, - сказала Женька, и мы направились в сторону своего подъезда.
– Доброе утро, девочки! Давно вас не было, - поздоровалась с нами баба Клава.
– Здравствуйте, - мы дружно поздоровались в ответ. – Как вы себя чувствуете? – уточнила я.
– Хорошо, детонька, хорошо. Лерочка, ты представляешь, ко мне тут приходили работники из обслуживающей компании и все краны починили. Теперь ничего не течёт совсем. И даже денег не взяли.
– Я очень рада, что у вас теперь всё в порядке.
– Я вам дверь подержу. Заходи, Женечка.
Максим
Думал, что после того, как отправлю Наталью Николаевну на лечение в Москву, смогу помочь Лере в первые дни в больнице. Заодно и с мамой познакомлюсь поближе. Но неожиданно возникли проблемы у отца в переговорах, пришлось в спешном порядке возвращаться домой.
Оставив Лёху вместе с девочками, чтобы он следил за порядком и был на подхвате, если понадобится им помощь, я вернулся в свой город и тут же влился в работу.
Кроме сложных переговоров мне пришлось заняться бизнес-центрами, где требовались некоторые новые решения и моё неотложное внимание. Поэтому мои планы провести с Лерой в обнимку ещё одну ночь на видавшем виды диване, к моему большому сожалению, рухнули.
Но, опять же, к моей большой радости, Лера впервые по-настоящему заволновалась обо мне. И это, ёшкин кот, было очень приятно. Даже спросила, не угрожает ли мне что-нибудь, пряча свои слёзы.
Надо же – пока я чинил ей препятствия, то не видел ни слёз, ни того, что она готова опустить руки. А тут такое дело. Милый мой, Заяц, как же совсем не хотелось от тебя уезжать. И ей удалось бы меня уговорить остаться несмотря ни на что, если бы она догадалась надавить на меня. Или расплакаться.
В Москве снова заговорила о том, как ей вернуть мне деньги, чем выбесила меня так, что хотел уехать, даже не попрощавшись. Но больше я не мог так делать. И не имел права. Я теперь за неё в ответе. Оставил ей деньги, на что она скривила свой носик. Ничего, привыкнешь. Развели, понимаешь, эмансипацию. И при этом хотят, чтобы мужики оставались мужиками. Так дай позаботиться о тебе, дорогая.
Но в этот раз она сама не дала мне уехать. Первая подошла и прижалась ко мне. Сладко поцеловал её и обещал, что в следующий раз не смогу остановиться.