Облом великих комбинаторов
Шрифт:
— Мы изобрели впервые в мире специальную жидкость со сложным рецептом. Если хочешь, пойдем покажу.
Сережка, конечно, захотел, и они пошли в класс. Там Юрка достал из своего ранца металлический баллончик с пластмассовым штырьком наверху. Он нажал пальцем на штырек, и оттуда с шипением вырвалась струйка не то дыма, не то пара. В классе сразу почувствовали приятный запах.
— Это и есть «антистыдин», — объяснил Юрка. — Такого больше нет ни в одной стране. Из-за него с лица не сходит краска стыда. Когда человек соврет, его лицо сначала краснеет,
Переварив услышанное, Сережка сказал:
— Есть такие люди, что врут и не краснеют.
— Не играет роли, — отрезал Юрка. — При «антистыдине» все вруны покраснеют.
— Из-за одной молекулы?
— Вот в этом и заключается наше достижение.
— А сколько ты сейчас напустил их в класс, когда пшикал?
— Спроси чего полегче. Тут не сосчитать. Миллионы, наверное. Они же совсем малюсенькие.
— Зачем ты это сделал! — начал горячиться Сережка. — Что теперь, в противогазе на уроке сидеть? Да?
— Ты чего испугался? Много врешь?
Сережка замялся:
— Ну, привирал когда-то. Было дело.
— Тогда не волнуйся, старое вранье не в счет. Если сейчас тут соврать, тогда опасно. А старое не считается.
— В самом деле интересно, — завистливо вздохнул Сережка. — Слушай, Юрк, дай мне на один денек этот «антистыдин». Я им ребят во дворе попугаю.
— Еще чего! Ты им сейчас пользоваться не сможешь.
— Почему?
— Одной рукой нужно держать баллон, другой нажимать. А у тебя сегодня опять рука болит.
— Какая такая рука? — удивился Сережка.
— Понятия не имею. Может, правая, а может, левая. Я сам слышал утром, как ты отпрашивался с урока труда, потому что у тебя болит рука. Болит?
— Не болит, — выпалил Сережка, и ноздри его трепыхнулись. — Обе руки у меня здоровые как незнамо что. Просто уж очень мне неохота эти палки строгать, время тратить. Мне хочется партии поразбирать, я же в шахматную секцию хожу. — И он предложил: — Выйдем в коридор, потолкуем по душам.
Юрка отказался:
— Скоро уже урок начнется.
— Дашь до завтра «антистыдин»? — опять попросил Сережка.
— Отстань, не дам. Когда тебе им ребят пугать, если ты то и дело катаешься на машине.
— На какой такой машине?
— На «Мерседесе».
— Нет у нас «Мерседеса».
— А какая у вас?
— Никакой.
— Куда же она делась?
— Сроду не было.
— Ты же говорил Полкило, что есть.
— Это я понарошке сказал, пошутил. Одолжи «антистыдин».
— Не могу, — сокрушенно вздохнул Юрка. — Слишком ценная жидкость для того, чтобы ее по дворам разбазаривать. Если хочешь меняться, тогда я согласен.
Сережка обрадованно кивнул:
— Давай. Что просишь?
— Шайбу.
— Какую такую шайбу?
— Знаменитую.
— Нет у меня такой шайбы.
— А куда она подевалась? Ты же ее каждый день всем показывал.
Сережка стоял, опустив голову. Но не краснел.
— Показывал. Только я ее не во Дворце спорта поймал. Я ее в магазине купил. На эту шайбу меняться могу.
— Такая мне и даром не нужна. Ладно, если у тебя нет знаменитой, бери «антистыдин» просто так, задаром, — великодушно предложил Юрка, протягивая Сережке баллончик. — Я себе еще сделаю.
Забегая вперед, скажем, что некоторое время Сережка повсюду ходил с «антистыдином». В конце концов он так привык говорить правду, что совсем разучился врать. Сам не врет и другим не дает.
Что касается Юрки, то он действительно посещает «Школу юного химика». Однако столь грозный «антистыдин» он приготовил без сложных реакций. Купив в хозяйственном магазине освежитель воздуха, стер с баллончика наждачной бумагой все до единой надписи и рисунки. Вот такой рецепт, ребята.
Когда вычеркнули Сережку, в списке осталось все равно два человека. Потому что туда вновь попал Витька Худояров, который надоел сыщикам хуже горькой редьки. Уж больно с ним много возни. То он есть в списке подозреваемых, то его нет, потом опять появляется. Прямо челнок какой-то. Не случайно его родители «челноки». Иногда они уезжают в Турцию за обувью.
Еще когда ребята собирались проверять машины, Димка предупредил:
— Витьку Худоярова можно не спрашивать. Даже если есть машина, он скажет, что нет.
— Почему ты так думаешь?
— Ты же знаешь, как он всегда прибедняется.
— Верно. Но все-таки спросим, ради интереса.
Витька сказал, что машины нет. Олег и Димка ходили в Заречье, где жили Худояровы, у них был отдельный дом. Там же, на участке, стоял гараж. Не убогая развалюха. Капитальный, из белого кирпича. Вряд ли они держат гараж, не имея машины. Но надо проверить. Вдруг как раз сейчас одну машину продали, а другую не купили.
Это был единственный случай, когда Олег и Димка действовали порознь. Чтобы уследить, хотя бы один должен был дежурить возле худояровского дома.
Сначала Витькины родители были в отъезде, и он оставался с бабкой и дедом. Никто из них в гараж не заходил. Наконец вернулись родители. В первый же день отец сел за руль старого ржавого «Москвича». Витька попал в список подозреваемых.
Потом ребята проверяли, у кого иномарки. По внешним признакам ржавый «Москвич» на громкий титул не претендовал. Однако Димка обратил внимание на то, с какой скоростью он носился по Теремковску. Он мчался как ракета по улицам, оставляя позади себя и «Вольво», и джип «Чероки», и все остальные машины. Стало ясно: чтобы на нее не позарились угонщики, Худояров замаскировал свою иномарку под ржавый «Москвич». Витька снова вернулся в список.