Обман Инкорпорэйтед (сборник)
Шрифт:
– А ты не можешь попросить у матери?
– Ненавижу писать письма на Восточное побережье. Я хочу справиться сам… напишу ей, только если деньги нужны будут позарез.
Дейв задумался.
– Как твоя сестра? – он порылся в памяти. – Что сталось с Салли? Не видел ее со школы.
– Она вышла замуж. Живет в Беркли. Я абсолютно уверен, что не попрошу у них денег, – Хедли сердился и с каждой минутой все больше выходил из себя. – Ты никогда не знал Салли – ты не видел ее ни разу в жизни.
– Она всегда вертелась где-то рядом, –
– Ладно, – промямлил Хедли, желая закрыть тему. Его тошнило при мысли, что грязный, неряшливый Дейв Гоулд знает его сестру, что Дейв и его сестра вообще живут в одном мире. – Если что, я могу взять из своей страховки, – разумеется, он уже брал оттуда деньги и теперь сомневался, что это было оправдано. – Могу даже занять у Фергессона… Он одалживал мне сотню баксов на свадьбу.
– Гроши, – в отвращении проронил Дейв. – Наверное, вычел их потом из твоей зарплаты?
– А как бы он еще получил их обратно?
Дейв выбил трубку в пепельницу и достал кисет из кармана своих мешковатых брюк.
– Черт возьми, если б мы только могли объединить вас в профсоюз, мелкобуржуазные «белые воротнички». Вас же, поди, миллионы, но вы стараетесь не выделяться… Огромная недифференцированная масса. Я вижу, как в воскресенье вы мчитесь по шоссе на своих проклятых машинах, выезжая за город на пикник. Вижу, как вы выстраиваетесь в очередь у кассы, приводя детишек в кино. Вижу, как ваши жены таскают корзинки в супермаркетах. Но, черт бы вас побрал, вы никогда не ходите на профсоюзные собрания.
Эллен ненадолго выглянула в проем кухонной двери.
– Ужин готов. Стюарт, принеси стулья и поставь карточный стол. Ты знаешь, где лежат скатерть и столовое серебро.
Хедли встряхнулся.
– Конечно, – вяло сказал он. Он отправился за ящиком со столовым серебром, которое его родители подарили им на свадьбу: за всю долгую совместную жизнь супруги Стюарт Хедли и Эллен Эйнсуорт пользовались им от силы раз шесть.
Когда он осторожно переносил грязную посуду со стола на кухню, Эллен преградила ему путь.
– Надеюсь, ты гордишься собой, – злобно сказала она. – Сидел, не ел ничего, а только бычился, как мальчишка.
В гостиной Дейв и Лора о чем-то спорили. Хедли уловил нотку раздражения в их голосах: неужели он и впрямь испортил вечер? К ним нечасто приходили его старые школьные друзья, и он любил встречаться с Дейвом – несмотря ни на что, невзирая на Лору.
– Прости, – буркнул он. – Я сегодня не в настроении.
– Ты вечно не в настроении, – осуждающе прошипела она и отодвинулась в сторону, чтобы он мог поставить тарелки на подставку для сушки. – Если ты не будешь вести себя прилично, – ее слова заглушил звон посуды: Хедли доставал из буфета тарелки для яблочного пирога и мороженого, – я заставлю тебя! Разве ты не видишь, что это несправедливо по отношению ко всем?
Хедли вскипел.
– Это несправедливо по отношению ко мне. Что я должен делать: включать и отключать эмоции, как ты включаешь и выключаешь
Она взглянула на него с болью и возмущением, а затем развернулась и побрела к холодильнику за мороженым. Захлопнув холодильник, с размаху грохнула рядом с пирогом квартовый пакет. Когда Хедли оглянулся в поисках большой ложки, Эллен уже вышла из кухни и вернулась в гостиную, где сидели Дейв и Лора.
Оставшись один, Хедли молча зачерпнул из картонного пакета растаявшее мороженое и выплеснул его на пирог. Эллен не хватило ума поставить мороженое в морозилку: холодные липкие ручейки потекли по запястьям, манжетам и рукавам. Хедли схватил две тарелки и с обреченным видом направился в гостиную.
Эллен снова приперла Хедли к стенке, когда он пошел взглянуть на кофе: пришлось выслушать ее короткую, но бурную и отчаянную тираду.
– Мне плевать, как ты себя чувствуешь. Меня тошнит от твоего нытья и хныканья: вечно у тебя какие-то проблемы, – Эллен трясло, когда она ставила грязные десертные тарелки в раковину. – Боже, это мороженое из бакалеи просто ужасное! Не будь мы все время на мели, мы могли бы купить в аптекарском магазине ручную упаковку, – на посуду с шумом обрушилась вода. – А у тебя даже не хватило ума поставить его в морозилку.
– Ох, – вздохнул Хедли, наконец вспомнив: это была его вина. Он принес мороженое домой и по рассеянности положил его на дно холодильника к яблокам и апельсинам. – Знаешь, а ты ведь могла бы сама купить его сегодня днем, когда ходила по магазинам, – сказал он в свою защиту. – Взяла бы из денег на хозяйство.
Эллен следила за тем, как он собирает кофейные чашки.
– Из каких еще денег на хозяйство? Ты же вынес все до последнего цента, и прекрасно об этом знаешь. В тот раз, когда напился, загремел в тюрьму и явился домой только наутро. Когда подрался и сбил с ног того мужика.
– Давай не будем вспоминать об этом.
– Ну конечно, давай не будем. Не будем вспоминать, что ты посеял целых тридцать долларов, а то и больше. Не будем вспоминать, что тебя задержали и посадили в камеру и что ты вернулся домой только на следующее утро. Не будем вспоминать, что я чуть умом не тронулась от переживаний.
Послеобеденный кофе пили в гнетущей тишине.
– Что ж, – наконец сказал Дейв Гоулд, играя с блюдцем, – думаю, нам скоро пора выдвигаться.
Лора заверещала, как попугай:
– Только после мытья посуды! Прежде чем уйти, гости обязаны вымыть посуду.
Эллен безразлично теребила чашку.
– Ничего страшного, – она даже не подняла взгляд. – Не бери в голову.
– Но как же… – Начала Лора.
– Оставлю до завтра. Посмотрю немного телик и лягу спать, – Эллен машинально улыбнулась Лоре. – Но все равно спасибо.
Пока Дейв и Лора неуклюже натягивали на себя пальто, Хедли сверился с наручными часами. Оказалось, что уже позднее, чем он думал: почти одиннадцать. Наверное, все закончилось, но еще оставался шанс поймать удачу за хвост.