Обман Инкорпорэйтед (сборник)
Шрифт:
– Если бы это еще имело какое-то значение. Да ладно, забудем о нем.
Они продолжали слушать сюиту.
– Эта часть такая красивая, – сказала Тедди. – Помнишь, как сказано о ней у Хаксли в «Контрапункте»? Мне нравится этот пассаж.
– Насчет кошачьих кишок? Виолончелей? Это когда тот старик-ученый спускается по лестницу на вечеринку. А там играют это.
– Музыка играет большую роль в этой книге.
Верн слушал музыку. Постепенно она забрала все его внимание. Одиночество, которое он чувствовал до того, начало проходить.
– В чем дело? – спросила Тедди.
– Ни в чем. Думаю о книге. – Он поднял стакан, но тот был пуст. Подняв пустой стакан к свету, он медленно поворачивал его перед глазами.
– Эта книга о смерти, – сказала Тедди.
Верн встал и подошел к книжному шкафу. Он повернулся к музыке спиной и стал читать названия на корешках. Немного погодя Тедди подошла к нему и встала рядом.
– Вижу, ты любишь Элиота, – сказал Верн. – Большой человек, для нео-фашиста. – Он вытащил тонкую книжку. – А это что за чертовщина? «Убийство в соборе».
– Это пьеса о Томасе Беккете.
Верн поставил книгу назад.
– У тебя много Юнга. Одни неофашисты. «Интеграция личности».
– Он милый старик. Любит долгие прогулки в снегу. Что с тобой вдруг приключилось?
Верн резко повернулся к ней.
– Вот что, юная леди. Давайте-ка куда-нибудь пойдем. Куда вы хотите? Или вы вообще никуда не хотите? Или мне уйти и поехать домой?
Тедди засмеялась.
– Давай просто поговорим. Я устала от темных маленьких забегаловок. О’кей?
Верн сел на кушетку.
– Понятно.
Глава 6
Верн встретил Дона Филда на следующий день. Дон выглядел еще угрюмее, чем прежде. Он подошел к Верну, когда тот уходил со станции после работы.
– А, – сказал Верн. – Это опять ты. Я уже начинаю привыкать видеть тебя здесь в это время.
– Где ты был вчера вечером? – хрипло спросил Дон.
– Вчера вечером? А что?
– Тебя не было дома. Я звонил.
– Какое тебе дело до того, где я был вчера вечером?
– Так, я удивился.
Верн отпер дверцу машины.
– Вот и продолжай удивляться. – И он тронулся. В зеркальце заднего вида он видел Дона: тот стоял на обочине и грустно глядел ему вслед, опустив руки, полные книг и пластинок.
В тот вечер Верн сказал Тедди, что видел Дона. Она ничего не ответила. Они как раз ехали в клуб «Похмелье» слушать Маггси Спеньера.
– Спеньер, – говорил Верн. – Один из величайших живущих музыкантов в мире джаза. Услышать его – это настоящее испытание.
– Я слышала пластинки.
– Это не одно и то же. Пластинка не передает истинного вкуса музыки. Ощущения. Вот подожди, увидишь.
Понравился ли ей тот вечер? Кажется, да. По дороге домой она прижалась к нему, мурлыча мелодию. Вид у нее был вполне счастливый и довольный, ее глаза сияли и искрились весельем так же, как тогда в «Уокер-клубе», где он увидел ее впервые.
На
– Верн, останови здесь на секунду. Я сейчас вернусь.
Она вышла из машины и засеменила к магазину спиртных напитков. Он уже закрывался: продавец погасил витрину и снял кассу. Тедди постучала в дверь, помахала. Продавец, шаркая, подошел к двери и отпер. Тедди вошла в магазин. Минуту спустя она вышла оттуда с бумажным пакетом.
Она впорхнула в машину.
– Это от меня.
Они поехали вдоль обочины к ее дому. Выходя из машины, Верн начал проверять окна и двери.
Тедди смеялась, стоя на тротуаре.
– Ты такой серьезный. Никто твою машину не уведет!
Верн фыркнул.
– Надеюсь. Просто так я лучше себя чувствую. Пошли.
Он пошел за ней вверх по лестнице. Она шагала впереди, держась за перила, ненамного опережая его. На верхней ступеньке лестницы она остановилась и стала ждать, когда он догонит.
Из-под ее двери торчал листок бумаги. Она подняла его и прочитала.
– Это от Дона. – Она передала записку ему. Он прочитал ее и вернул. Тедди положила записку в карман, и они вошли. В гостиной горел свет, слабый огонек, спрятанный позади стола. Он оставлял комнату темной и загадочной. В воздухе витали запахи. Ароматы женских духов, едва ощутимый застарелый дух виски и сигарет. Подойдя к шкафу, чтобы повесить пальто, он уловил другой запах. Почти животный.
– У тебя что, есть животное?
– Кошка была, но под машину попала. Ей переломили хребет. Я видела из окна.
– Прости.
– Трудно держать кошку в городской квартире. В кухне ящик с рваной газетой, на мебели следы от когтей. Садись.
Он сел. Тедди исчезла в кухне, мурлыча на ходу мотив. Он слышал, как она что-то открывает.
И вдруг, сидя один в гостиной, слушая, как возится на кухне девушка, он впервые ощутил в своей душе нечто похожее на мир и покой. Он позволил себе расслабиться, его сознание как будто задремало. Облако мягкой темноты навалилось на него, смешавшись с ароматами комнаты.
И так, в облаке женских испарений, ароматов духов и дезодорантов, запахов тел, он едва не заснул. Точно издалека он видел Тедди, которая появилась на пороге гостиной и стояла, молча глядя на него. Усилием воли он заставил себя проснуться.
Он улыбнулся ей. Снял очки и спрятал их в карман. Ослабил галстук, не отрывая головы от шероховатой ткани кушетки.
Тедди бесшумно пересекла комнату, с каждым шагом становясь все ближе и выше, пока не остановилась прямо перед ним. Она поставила поднос и села рядом. Он не смотрел на нее. Он был полностью удовлетворен. Тепло и запахи окружали его со всех сторон. Он стал снова погружаться в сон, и это было долгое погружение. Он опускался все глубже и глубже. Звуки окружающего мира, его холод, яркий свет – все уносилось куда-то прочь от него.