Обман Инкорпорэйтед (сборник)
Шрифт:
– Я еще немного боюсь, – добавила она. – Но уже не так, как раньше.
– Меня боишься?
– Нет. Не знаю. Запуталась. Не помню… я так много всего забыла. Меня все еще тошнит. Я делала какие-нибудь… глупости? Что-нибудь бестолковое?
– Ничего сверх обычного. – Верн подобрался. – Вообще-то, мы и не поняли, что ты так набралась – до сегодняшнего утра в кафе. Это ты помнишь?
Она кивнула.
– В машине тебя рвало. Потом ты вроде как уснула. Выключилась. Мы не очень-то разбирались. В себя пришла довольно мрачной.
– Помню.
– Ну,
Барбара села на край кровати.
– Верн, я… – Он хотел взять ее за руку, но она торопливо отдернула ее. – Верн, я говорила тебе, что мне двадцать четыре. Это неправда. Мне двадцать.
Он вскинул брови. Уставился на нее, как сова, задергал губами.
– Это все меняет, не так ли?
– Вроде того.
Они долго сидели молча. Наконец Верн вздохнул и заворочался на кровати.
– Ну? – спросил он. – Что ты будешь делать?
– Это небезопасно при сложившихся обстоятельствах. – Она помешкала. – К тому же мы пересекли границу штата. Это ведь тоже кое-что значит?
Он кивнул.
– Да. Это кое-что значит.
– И что… что мы будем делать?
Наступило молчание. В комнате стало холодно. Батарею выключили. Барбара внезапно поняла, что ее бьет дрожь. Ее всю трясло. Она сцепила руки.
– Бррр, – сказала она. – Как холодно.
Верн кивнул. Он как-то осел, превратившись в маленькую кучку. Его лицо вытянулось и стало печальным. Наконец он снял очки и положил их на комод.
Барбара подпрыгнула.
– Верн…
– Да?
– Мне так хочется знать, что ты чувствуешь.
– Чувствую?
– Обо всем. Об этом. Ты знаешь.
Он открыл рот, но передумал. Потер подбородок, сглотнул. Наконец он поднял глаза.
– Трудно подобрать слова.
– Да, наверное. – Она помешкала. – Мне тоже трудно. Знать, что надо делать, и не быть уверенной.
– Уверенной в чем?
– Не знаю. – Она прошлась по холодной комнате, сложив на груди руки. – Мне так хотелось бы знать, о чем ты думаешь. Что чувствуешь. Что все это значит для тебя.
Она снова присела на край кровати. Где-то, очень далеко, пробили часы. Где-то за окнами, в невообразимом далеке. Поднялся ветер. Она слышала, как он стучит в окно, шелестит в темноте.
Она начала медленно снимать туфли, чувствуя на себе взгляд Верна. Сердце трепетало в ее груди, билось частыми короткими толчками. Она была возбуждена и напугана в одно и то же время. Страх сцены. Как когда ей надо было произнести речь в школе. Давно это было! Ее жутко трясло. От холода и усталости. И от страха. Она улыбнулась ему.
– Трудно дышать.
– С тобой все будет в порядке?
– Наверное. – Она сняла вторую туфлю и поставила рядом с первой. Ей было холодно с головы до ног. Холодно и липко. Крошечные бусинки пота выступили по всему ее телу. Ледяные булавочные уколы по рукам и шее. Но она была взволнованна, тряслась от возбуждения и ужаса.
– Верн, ты
Он протянул руку и нажал на выключатель.
В темноте она неловкими дрожащими руками сняла с себя одежду, чувствуя, как колотится ее пульс. Что бы теперь подумала о ней Пенни? Если бы они только догадывались… Да нет, они, конечно, знают. Они все знают о таких вещах. Она засмеялась вслух.
– В чем дело? – Голос Верна раздался очень близко.
– Ни в чем. – Ощупью она добралась до кровати. Нащупала пальцами покрывало. Он подвинулся, давая ей место.
– Верн…
– Да?
– Надеюсь, ты будешь терпелив со мной. Я ведь никогда… никогда раньше такого не делала. Ты будешь терпеливым и поймешь?
– Да, – ответил он.
Глава 8
Был конец августа.
– Сколько у тебя денег? – спросила Пенни.
Барбара открыла сумочку и вытащила из нее кошелек. Показала Пенни свою наличность: три десятки, двадцатка и еще несколько купюр по одному доллару, перетянутых резинкой.
– Хорошо, – сказала Пенни, кивая.
– Этого достаточно?
– Да. Билет у тебя уже есть?
Барбара показала ей билет. Первый автобус уже уходил. Он вырулил со станции и теперь с ревом ехал мимо них по дороге. Пенни с Барбарой сделали шаг назад, подальше от обочины. Водитель второго автобуса уже подогнал его вплотную к посадочной платформе, и группка пассажиров с чемоданами в руках двигалась ему навстречу.
Пенни взяла Барбару за руку.
– Удачи тебе, милая. – Обхватив Барбару за талию, она с силой прижала ее к себе. – И помни! Если в Нью-Йорке у тебя будут неприятности, звони мне и Феликсу. Если понадобится, мы приедем.
– Мне пора, – заспешила Барбара. – Он сейчас отправится.
Подхватив свою небольшую сумку, она побежала к автобусу. Остальные пассажиры уже сели. Водитель заводил мотор, переключал передачи. Барбара вскарабкалась по лестнице и отдала ему билет. Он прокомпостировал его и вернул. Она стала пробираться по проходу назад. Автобус тронулся с места, когда она еще была на ногах. Одной рукой вцепившись в подлокотник кресла, она опустилась на сиденье, не выпуская сумку из другой.
Пожилой человек у окна опустил журнал.
– Хотите, я поставлю ее наверх, мисс? – предложил он.
Она торопливо отказалась и еще крепче вцепилась в свой багаж. Старик вернулся к чтению. Продолжая держать сумку на коленях, Барбара смотрела мимо очков соседа в окно, за которым проплывали улицы.
На автовокзале в Нью-Йорке она проверила сумку. Нашла телефонную будку и позвонила на радио.
– Прошу прощения, леди, – терпеливо объяснял ей какой-то человек. – Я не могу вам этого сообщить. Такова политика радиостанции. Уверен, что мистер Тилдон не против, но политика радиостанции…