Обмани меня нежно

Андреева Наталья Вячеславовна

– Все у вас будет хорошо.

Или:

– Желаю приятно провести время.

Понятно, что время они проведут приятно. Она уже отметила, что секс с мужчинами «своей» породы, породы людей, ищущих удовольствия и отметающих при этом любые условности, ей приятен всегда. Независимо от того, одноразовый он или с перспективой завязать долгосрочные отношения, умный ли человек твой партнер или откровенный дурак, зарабатывает ли он кучу денег или перебивается случайными заработками. На эти десять минут или на час, как получится, устанавливается безоговорочное

равенство.

«Своих» она всегда отмечала на улицах и тоже ловила на себе их заинтересованные взгляды. Они посылали друг другу сигнал и никогда не обижались, не получив ответа, просто обменивались понимающими улыбками и расходились. «Свои» двигались с какой-то особой, хищно-ленивой грацией, и были красивы тоже особой, стремительной красотой, красотой захватчиков. И противостоять им в силах были только «свои». Это будто негласная договоренность: непосвященным разбивать сердца, друг другу дарить наслаждение и по первому требованию отпускать.

Гера был «свой», она поняла это сразу, с первого взгляда. И теперь раздумывала, как быть? Дать ли ему понять, что она той же породы, или продолжать играть в хорошую девочку? Искушение было слишком велико.

Портье оказался так же деликатен, как и таксист. Едва взглянув на них, он положил проворные пальцы на клавиатуру компьютера и через пару секунд выдал результат:

– Норме-люкс на третьем этаже. На одну ночь.

– На две, – поправила она и поймала на себе удивленный взгляд Геры.

Она уже приняла решение.

– Итак, ты решила два дня не вылезать из постели? – спросил он в лифте и получил в ответ такой поцелуй, что все его вопросы кончились разом.

Дальнейшее они обсуждали уже молча, губами, руками, в лифте, в коридоре, пока пытались открыть дверь, потом в номере. Она, следовавшая за его страстью, быстро пришла в себя и дала достойный ответ. Не отрываясь друг от друга, они, наконец, добрались и до огромной, размером с боксерский ринг, кровати. Там его ждал почти нокаут. Она мгновенно оказалась сверху.

– Ты классно целуешься, – хрипло сказал Гера, расстегивая ее лифчик. Он вовсе не собирался быстро сдаваться.

– Комплименты потом, – так же хрипло, потому что рот пересох от бесконечных поцелуев, ответила она, пытаясь скорее добраться до его литого мускулистого тела, покрытого золотистым загаром.

Она уже дрожала от нетерпения. Этот запах сводил ее с ума, запах возбужденного мужчины. Его слюна прибрела какой-то особый вкус, пока язык объяснял, что с ней сейчас будут делать. После таких объяснений она сдалась и покорно легла на спину. Его глаза вспыхнули. Уже никуда не спеша, он стал изучать ее, чтобы понять, каких ощущений она ждет, к чему привыкла, а что будет для нее открытием. Он собирался поразить ее своей выносливостью и покорить искушенностью.

«Рано радуешься», – подумала она перед тем, как закрыть глаза. У нее тоже была припасена пара штучек, после которых мужчина становился ее рабом, и если до объятий она еще раздумывала, не остаться ли, в самом деле, хорошей девочкой, то теперь решила его не щадить.

Он

потерял над собой контроль в тот момент, когда уже чувствовал себя победителем. Она испытала глубокий, яркий оргазм, от которого по всему телу прошла огромная, как девятый вал, волна, накрывшая ее с головой. На мгновение она захлебнулась этими ощущениями, оказавшись в полной его власти, но отомстила тут же. Затянула его в себя так глубоко, насколько возможно, и тут же отпустила. Потом опять раскрылась, словно цветок, и мгновенно собрала лепестки в плотный бутон. Он попытался проникнуть в самую сердцевину и, испытав сопротивление упругих, налившихся соком лепестков, почувствовал охотничий азарт. Эта игра продолжалась с минуту, и он не выдержал. Она наслаждалась его выражением лица. Он совершенно собой не владел, огня в глазах уже не было, взгляд стал тусклый, словно у наркомана, дыхание хриплое, прерывистое.

На нее в этот момент накатывала последняя волна. Самая мягкая, самая теплая, расслабляющая. Она качала его в себе, как ребенка в колыбели, ожидая, когда он затихнет. Губы горели, щеки пылали, послевкусие было, как после бокала дорогого французского вина, выдержанного, в меру терпкого, и стоившего того, чтобы за него столько платили.

А цену за полученное удовольствие она заплатила немалую. Он поломал всю ее игру. Заставил показать, кто она есть на самом деле.

Первое, что он сказал, открыв глаза, было:

– Ого!

– А чего ты ожидал? – насмешливо спросила она.

– Думал, что мне придется быть учителем.

– На ученика ты тоже не похож.

– Сыграли на равных, – подвел итог он. – Повторим?

– Пожалуй.

Она потянулась, дав ему полюбоваться собой, и подставила губы для поцелуя.

– Э, нет! – рассмеялся Гера. – Теперь ты меня не проведешь! Давай по-взрослому.

Она перестала улыбаться и нырнула губами в медные и жесткие, как проволока, курчавые волосы в самом низу его живота. По-взрослому, так по-взрослому...

Утром ей пришлось вспомнить все. О том, что за ней следят, что она ему наврала, сочинила историю о конкурентах в косметическом бизнесе, что мобильный телефон отключен, а ее номер в отеле прослушивается. И об Илье Северном. Это было самое страшное.

– О чем задумалась? – напряженно спросил Гера.

Ей казалось, что он ее чувствует, словно они настроены на одну волну. Телами они уже разговаривали так вольно, будто знакомы вечность.

– Мне надо позвонить.

– Я принесу мобильный.

– Нет. Мне надо позвонить из отеля.

– Звони, – кивнул он на телефон. Аппарат стоял на тумбочке, возле кровати.

Она выбрала Ничку. Не станут же они трогать ребенка? Гера деликатно вышел из комнаты, пока она набирала номер. Потом Катя долго, очень долго слушала длинные гудки в трубке. Наконец, Ничка ответила.

– Это мама, – торопливо сказала она.

– Мама? А почему ты...

– Мобильник в отеле забыла, – торопливо соврала Катя. – Я звоню с работы. Как ты?

– Как обычно, – несколько настороженно ответила дочь.