Обманутая
Шрифт:
Невзирая на таинственное исчезновение Джеффа и всю свою тревогу, Лаура собрала оставшиеся силы.
— Никакой сложности. Я смогу все уладить. Но мне надо будет перезвонить тебе.
— Мы заказывали коктейли на шесть и обед на семь вечера.
— Вы делали заказ на обслуживание у декана. Если вы хотите провести вечер в ресторане, вам придется сдвинуть его на более ранний час или на более поздний. График заполнен до предела. Я впишу вас, но вы должны тоже пойти навстречу.
На другом конце провода повисла пауза. Лаура отлично знала, что означали эти паузы. Они были рассчитаны на устрашение собеседника. Но в данном случае Лаура была права,
Господь свидетель, немногое за последние двенадцать часов ей доставляло удовольствие.
— Вероятно, у меня не остается выбора, — наконец промолвила Мадди. И тут же, словно не в силах удержаться, она ввернула шпильку: — Надеюсь, стоить это будет не намного больше?
— Для тебя, мама? Столько же.
— Очень хорошо, — ответила Мадди. — Позвони мне сразу, как только уточнишь время. Тогда мы сможем все обсудить.
Лаура повесила трубку. Но ей было не суждено насладиться тем, что она отстояла свои права, — тревога снова охватила ее. Взгляд ее остановился на автоответчике.
— Может, я каким-то образом пропустила его запись?
— Что? — переспросила Дафна.
— Сообщение от Джеффа. — Лаура нажала кнопку и отмотала назад кусок пленки.
Раздался гудок. «Лаура, это Су. У нас проблема. Ребята погрузили в наш грузовик не то филе миньон. Мы получили фаршированный, а клиент заказывал обычный. А обычный, вероятно, повез Дейв. Я сейчас пытаюсь дозвониться до Ди. Если тебя нет в ресторане, она все уладит». Сообщение было закончено, и снова раздался гудок.
— Су Хиршорн, — пояснила Лаура. — Она возглавляет одну из моих бригад. Она нашла меня в «Вишнях».
Прозвучал следующий зуммер. «Звонят из офиса доктора Ларимера с напоминанием, что Джеффри Фрай назначен на прием к дантисту в среду в полдень».
Лаура кинула взгляд на Дафну, когда сообщение закончилось, но прежде, чем она успела рассказать о зубной боли Джеффа, последовало следующее сообщение.
«Привет, мам». Это был голос Скотта, звучавший на фоне смеха и чьей-то болтовни. При этих счастливых звуках Лаура прижала к губам кончики пальцев. «Похоже, тебя опять нет дома. Я просто хотел сообщить, что получил четыре с плюсом за тот экономический тест, который думал, что провалил. Статья по истории искусств продвигается нормально. Я пашу изо всех сил. Как и все. М-м, что еще? У нас тут была отличная вечеринка в прошлые выходные». Последовал взрыв смеха и приглушенный голос Скотта: «Заткнитесь, вы». И далее: «Мои друзья съели все, что ты прислала. Им очень понравилось». За этим последовали приветственные восклицания и аплодисменты. «Это означает спасибо. Ну, кажется, все. Скоро поболтаем. Пока».
— Что стало со скромным малышом, собиравшим ракушки со мной на пляже в Сен-Круа? — промолвила Дафна.
Лаура не спускала глаз с автоответчика.
— Он вырос. — Она ждала, затаив дыхание, пока машина не поставила ее в известность, что это было последнее сообщение.
Дафна прикоснулась к ее руке:
— Он появится. Мы его найдем.
Но Лаура думала уже о будущем.
— А как же Рождество? А поездка в Сабу после Нового года? А его день рождения, на который уже печатаются приглашения?
— К этому времени он будет здесь.
— А если нет? — Зазвонил телефон. И, схватив телефонную трубку, Лаура выкрикнула срывающимся голосом: — Алло?
— Это я. У тебя странный голос. Все в порядке?
—
— Его нет?
— Пока нет. Не было всю ночь. Что-то случилось.
— Сейчас я приеду.
Короткие гудки раздались прежде, чем Лаура успела возразить, впрочем, она и не собиралась возражать. После Дафны Элиза Шулер была одной из ее ближайших подруг. Они жили в одной комнате в колледже; и Лаура всегда утверждала, что единственное, что ее примиряло со школой, — это Элиза. В течение последующих лет они стали еще ближе. Именно на вечеринке в доме Лауры Элиза познакомилась с одним из клиентов Джеффа, за которым теперь уже шесть лет была замужем. Нельзя сказать, чтобы этот брак был заключен на небесах. Питер Шулер был старше Элизы, к тому же он был очень ортодоксален, что удваивало их разницу в возрасте. Но Элиза хотела детей, и Питер для этого вполне подходил. Таким образом, она получила двух девочек, не достигших еще пяти лет, горничную и бонну, на которой настоял Питер, что оставляло ей время для «Вишен» и Лауры. Лаура благодарила за это небеса. Экстравагантная до вбзалмошности, Элиза была настоящим сгустком энергии и к тому же обладала золотым сердцем. Дафна могла посоветовать Лауре, что делать дальше, но только Элиза была в состоянии поднять ей настроение.
Учитывая, что часы уже показывают девять, а ни Дэвид, ни детектив Дафны так и не позвонили, Лаура чувствовала, что потребуются недюжинные усилия, чтобы поднять ее настроение.
3
Джеффри Фрай проснулся со страшной пульсацией в голове. Он положил руку на лоб, чтобы умерить ее, но боль была всепроникающей, разливающейся по всему черепу. Ему рассказывали, что похмелье именно так и протекает, и теперь он знал это на собственном опыте. Сейчас он раскаивался в том, что напился до беспамятства. Но больше ему ничего не оставалось. Это было своеобразным обрядом посвящения, который должен был состояться давным-давно. Словно наконец он стал мужчиной за шесть недель до своего сорокадвухлетия.
Это забавное предположение навязчиво пульсировало в его мозгу между вспышками боли и пластом более серьезных мыслей. Он попытался открыть глаза, чтобы выяснить, действительно ли он что-то совершил, или это ему все приснилось, но веки отказывались подниматься. Поэтому, прижав растопыренные пальцы к макушке головы, он остался лежать не шевелясь, решив довериться лишь слуху и обонянию.
Он лежал на узкой простой деревянной кровати, которая оказалась даже несколько длиннее, чем требовалось. Простыни были жестко накрахмалены и пахли пластикатовыми мешками, из которых он изъял их накануне вечером. Теперь они сбились в комок, свидетельствуя о его умении стелить кровать, и при каждом вдохе он чувствовал прикосновение к своей коже грубого шерстяного одеяла. Одеяло тоже пахло новизной, что никак не соответствовало всему остальному.
Лежа на кровати с закрытыми глазами и больной головой, Джефф ощущал запах плесени и старости. Когда-то здесь жил рыбак с собакой. Если бы у рыбака была жена — она бы тоже мыла голову яблочным шампунем, клала саше в ящики с бельем и пользовалась дезодорантом «Джой», как жена Джеффа. Запахи и звуки этого дома были лишены нежности и мягкости. По крыше грубо барабанил зимний дождь, которому давно уже была пора превратиться в снег, а внизу под карликовыми соснами за полосой высохших водорослей и широким каскадом скал и валунов на камни снова и снова накатывало море в заунывном плаче поражения.