Обманутое счастье

Литовская Даша

Мое сердце сжимается больнючей пружиной.

Я пулей лечу к машине и тащу один из громадных пакетов сама. Два других отдаю водителю, чтобы он отнес их Забаве.

Нахожу детей на том же месте. Запыхавшись, ставлю пакет перед ними.

– Это сто? – хмурится мальчуган.

– Гостинцы, – улыбаюсь я глупо.

Девочка раздвигает два пальчика, и глядит через них на пакет.

– Нам? – спрашивает несмело. – Все?

– Да, – отзываюсь я простодушно. – Все вам. Двоим. Целый пакет.

Знаю, что это не сильное утешение.

Но еще знаю, что деткам в детдоме постоянно приходится делиться с другими. А ведь порою так хочется, чтобы что-то досталось только тебе…

Малыши принимаются исследовать содержимое, восхищенно ощупывая игрушки, и вертя в руках упаковки со сладостями.

А я, пока они заняты, лечу обратно в кабинет директрисы.

– Так уж сложилось, Елизавета Георгиевна, – разводит она в сторону руки. – Мы стараемся придерживаться политики, чтобы братья и сестры в одну семью попадали. Но не всегда получается… Не все готовы сразу двух деток взять. А время идет. Если девочку сейчас не отдадим, потом вообще может быть поздно. Тем более, семья там очень хорошая. И финансовое состояние у них неплохое.

Я растерянно исследую взглядом ее кабинет.

– Но ведь они… Они друг другу нужны… – негромко произношу, но Ирина Петровна лишь пожимает плечами.

– Понимаю. Поверьте, я действую в их интересах.

К парочке этих ангелочков я спускаюсь понуро. Сажусь обратно на подоконник. Вижу, как мальчишка перепачкал шоколадом лицо и смеюсь.

Достаю из сумки салфетки, помогаю ему очистить милые румяные щечки.

– Вела, не есь так много, – заботливо напоминает брат девочке.

– Вера? – уточняю с улыбкой. Милота этих крошек просто зашкаливает. И то, как он успокаивает сестренку, заботится… Ну как же они друг без друга то будут?

– Да, – мотает он головой. – А я Вася. Я сталсий, – с гордостью признается.

– На две минуты, – перебивает его сестренка.

– Сколько вам лет?

– Нам будет тли челез, – выставляет перед собой крохотную ладошку и начинает загибать пальчики, – челез два месяца!

Киваю. И снова киваю.

Только и остается, что просто кивать…

– А у тебя есть дети? – интересуется девочка, все еще глядя на меня с долей опаски.

– Есть, дочка и сын. Дочке уже семь. А сынишке два с половиной. Он ваш ровесник. Они очень любят друг друга и всегда друг о друге заботятся. Прямо как вы.

– А как их зовут?

– Варя и Ваня.

– Валя и Ваня! А мы Вела и Вася! – хлопает мальчишка в ладоши. Он нашел это совпадение очень забавным.

Я грустно ему улыбаюсь. Высидев с маленькими ангелочками до последнего, плетусь на поиск Забавы. Она отчитывает меня за то, что бросила ее в такой важный момент. Но не может утерпеть, чтобы не рассказать с какой чудной девочкой познакомилась.

Всю дорогу до дома я слушаю ее восторженные рассказы. Я за Забаву, конечно же, рада.

Но Вера и Вася из головы никак не идут…

***

–

Ты помнишь, как ты жила в детском доме, родная? – я заглянула к Варе, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но не удержалась, и пристроилась на кровати.

Мы очень любим такие моменты. Перед сном лежать вдвоем близко - близко и смотреть друг на друга. О чем-то тихо шептаться. В такие мгновения есть только мы с ней. Мама и дочка. Мы будто до сих пор надышаться друг другом не можем.

Я поправляю белокурые волосы, разметавшиеся на подушке, и смотрю в теплые зеленые глаза дочки. Она сладко зевает.

– Не очень… – кладет руки под голову и смотрит в потолок. – Помню только…

Замолкает на пару мгновений.

– Мне важно это знать… – тихо шепчу.

– Помню, что чувствовала, – серьезно говорит моя крошка. – Было плохо. Меня не обижали. Но я чувствовала так… Так, будто никому не нужна.

Я сильнее смыкаю челюсть, чтобы подавить накатывающую истерику.

– Но я всегда верила, что ты живая… Просто потерлась. И найдешься.

Часто - часто киваю. Глажу ее пальчики.

– Все-таки хорошо, что ты нас с папой нашла, – признается дочурка.

Мы еще немного нежничаем, а потом я укрываю дочь одеялком, и заглядываю в соседнюю комнату. Там спит Ваня. Его я уложила еще час назад.

Белокурый мальчишка с серо-голубыми глазами, как у папули. Яр, Варя и Ваня - эти трое для меня вся моя жизнь. Самое лучшее, что могло случиться со мной…

Но… Есть ли в нашей семье место для еще двоих человек…?

– Все в порядке? – притягивает меня к себе ближе муж, когда я тихо пробираюсь к нам в спальню.

– Мхм, – отзываюсь задумчиво. Свертываюсь в его сильных руках клубочком.

– Почему ты такая задумчивая? Помнишь, мы обещали все друг другу рассказывать…

А я даже сама еще не знаю, готова ли о таком думать всерьез, не то что рассказывать…

– Кажется, Забава сегодня встретила дочку… – задумчиво произношу.

– Значит, я скоро стану дядей? – искренне радуется Яр за нее.

– А я, Яр… Я... – я высвобождаюсь из его рук и сажусь на кровати, обхватывая себя за колени. – Яр, там дети… Двойняшки… Мальчик и девочка… По три года обоим…

Не выдерживаю, закрываю лицо.

Все наложилось. И боль за этих двух крошек. И слова Вари…

А как же мальчишка?

Девочку заберут. А что будет с ним? Он там останется один одинешенек?

Тихо всхлипываю, пока Яр без слов обнимает меня за дрожащие плечи.

– Знаю, – шепчу, – мы такое не обсуждали. Мы вообще после рождения Вани о детях больше не говорили, но, может, мы… подумаем? Яр…?

Слышу, как он тихо-тихо смеется.

С возмущением оборачиваюсь. Я тут плачу, а он…!

Чмокает меня в нос. Большими пальцами утирает с щек слезы.