Обманутые иллюзии
Шрифт:
– Сейчас я работаю над «Горящей Веревкой». Помнишь? – И мягко добавил: – Это будет во вторник Масленицы. На следующей неделе.
– «Горящая Веревка»? – рука Макса остановилась. Чашка с кофе, замершая на пелпути к губам, задрожала. Больно было видеть, как он мучительно пытался вернуться в настоящее. Рот приоткрылся, нижняя губа вяло опустилась, глаза уставились в никуда. Затем в них вернулось осмысленное выражение. Рука с чашкой продолжала свой путь. – Ты соберешь огромную толпу, – сказал он. – Реклама в прессе
– Знаю. О лучшем прикрытии для дела Уайатта нечего и мечтать. Я хочу отправиться туда тем же вечером. Макс нахмурился.
– Но есть еще некоторые детали, которые мы не проработали.
– Еще есть время, – презирая себя. Люк откинулся назад. Он небрежно перебросил одну руку через спинку стула. – Макс, я хотел попросить тебя об одном одолжении.
– Хорошо.
– Мне хотелось бы самому все сделать, – на лице Макса Люк ясно увидел выражение обиды и разочарования. – Для меня это очень важно, – с трудом продолжал он. – Я знаю правило, что в деле нельзя руководствоваться личными мотивами, но это – исключение. Слишком много всего было между мной и Сэмом.
– Тем важнее, чтобы чувства не заслонили суть дела.
– Они сами и есть суть дела, – по крайней мере, это было правдой. – За ним числится должок. И так уже прошло слишком много времени. Старые долги надо отдавать, – и, ненавидя себя, он достал козырную карту: – Если ты не уверен, что я смогу это выполнить, если ты думаешь, что я недостаточно хорош для этого дела, то тогда так и скажи.
– Конечно, я полностью в тебе уверен. Но дело в том, что… – он не знал, в чем дело, кроме того, что сын отдалялся от него еще на один шаг. – Ты прав. Уже пришло твое время попробовать сделать что-нибудь самостоятельно. Ты справишься.
– Спасибо, – ему захотелось сжать эти безустанно двигавшиеся руки в своих, но он только торжественно поднял чашку с кофе. – Ведь меня учил лучший из лучших.
– Что ты имеешь в виду – ты один отправишься на это дело? – переспросила Роксана. Прямо с гимнастической сумкой на плече, она пошла вслед за Люком из гостиной, где он сообщил ей последние новости, в спальню.
– Только то, что сказал. Это будет мое соло.
– Черта с два. Мы все работаем вместе, – несмотря на раздражение, Роксана повиновалась своей врожденной аккуратности, расстегнув сумку и достав оттуда полотенца я спортивную форму. – Папа на это не согласился бы.
– Он уже согласился, – Люк стянул холщевую куртку и бросил ее по направлению к креслу. Она соскользнула с подлокотника и шлепнулась на пол. – И что в этом особенного?
– Много чего, – Роксана застегнула сумку и поставила ее на место на полке в шкафу, оттолкнув в сторону сваленные в кучу ботинки Люка. – Если мы все вместе все Организовали и осталось только пойти и взять, почему ты решил, что развлекаться тебе одному?
– Потому что, – он с размаху повалился на кровать,
– Смотри, Каллахан…
– Сама смотри, Нувель, – обычно она хихикала, когда он обращался к ней по фамилии. И теперь ее губы изогнулись в усмешке, но подбородок упрямо торчал вверх. – Мы с Максом все обсудили. Он согласен, так что так и будет.
– Он, может, и согласен, но я – нет! – она уткнула руки в бедра. – Я тоже буду в деле, приятель. Вот так! Его глаза блестнули.
– Я хочу сделать это один.
– Вот упрямец! Я хочу, чтобы у меня были прямые светлые волосы, но хоть когда-нибудь из-за этого ныла?
– А мне нравятся твои волосы, – сказал он, надеясь отвлечь ее. – Они похожи на кучу загоревшихся штопоров.
– Ах, как это поэтично.
– Особенно, когда ты раздета. Хочешь раздеться, Рокс?
– Попридержи свои гормоны, Каллахан. Ты меня не собьешь. Я еду.
– Ну, как хочешь, – было не важно, поедет она или нет. Но этот спор должен был отвлечь ее мысли от Макса.-Только командовать буду я.
– В мечтах, – она оперлась обеими руками о кровать. – Мы с тобой равноправные партнеры.
– У меня больше опыта.
– Ты и про секс так говорил, но я тебя догнала, правда?
– Ну, раз уж ты про это вспомнила, – он бросился вперед и попытался ее схватить. Но она легко отпрыгнула в сторону.
– Иди сюда, – позвал Люк.
Роксана наклонила голову и улыбнулась ему через плечо долгой соблазнительной улыбкой.
– Каллахан, ты достаточно силен, чтобы встать и пройтись. Ну-ка, поймай меня.
Но он знал правила игры. Небрежно пожав плечами, Люк вперился взглядом в потолок.
– Нет, спасибо. Не очень-то и хотелось.
– Ладно. Ты хочешь пойти поужинать пораньше, пока нет толпы?
– Конечно, – не шелохнувшись, он опустил глаза вниз и увидел, что она медленно снимает рубашку. Под ней был белый тонкий коттоновый лифчик, который выглядел так же соблазнительно, как и холодное гамбо. Кровь отлила у Люка от головы и устремилась к чреслам.
– Мне хотелось бы чего-нибудь горяченького, – она аккуратно сложила рубашку и пристроила ее на тумбочку. Потом не спеша расстегнула джинсы. Он услышал тихое шуршание молнии и сосредоточился на том, чтобы не проглотить свой язык. – И перченого.
Она стащила с себя брюки, открыв коттоновые трусики такого же белоснежного цвета, как и лифчик. Ее кожа была по-зимнему бледной и безупречной. Джинсы прошли через ту же тщательную процедуру, что и рубашка.
Потом она лениво взяла расческу, похлопала ею по ладони.
– Так чего же ты хочешь, Каллахан? – она подошла достаточно близко, чтобы он мог выбросить руку и схватить ее мертвой хваткой. Смеясь, Роксана повалилась на матрац.
– Я победил! – объявил Люк, перекатываясь на нее.