Обманутые иллюзии
Шрифт:
– Это уже я буду выяснять, – взметнув вверх одну бровь, она вытащила из кармана ювелирную лупу. – Я живу рядом с Максом уже почти восемнадцать лет, – сказала она, убирая лупу в карман, – и я знаю, что делаю.
– То, что ты сделаешь – это пойдешь отсюда ко всем… – он оборвался на полуслове, когда услышал, как загремел ключ в замке. – Мать твою!
– Я могу закричать, – спокойно произнесла она, – сказать, что ты ворвался в номер и напал на меня.
Времени давать отпор не было.
Он угрожающе посмотрел на нее,
Затаив дыхание, Роксана начала снимать белье с кровати. Когда дверь открылась, она распрямилась и слегка покраснела.
– О, месье Мелвилл, – произнесла она с сильным французским акцентом. – Я должна… вернуться позже?
– Не надо, голубушка, – это был плотный американец из Техаса пятидесяти с лишним лет; из-за проклятой французской еды он страдал несварением желудка. – Делай свое дело.
– Merci, – Роксана разглаживала рукой простыню и взбивала подушки. Она чувствовала, что его взор прикован к ее заднему месту.
– По-моему, я тебя здесь раньше не видел.
– Это не… – она еще ниже склонилась над кроватью, – мой обычный этаж. Войдя в роль, она повернулась и окинула его взглядом из-под длинных ресниц. – Вы хотите еще полотенца, месье? Я могу вам что-то принести?
– Ну что ж, – он нагнулся, чтобы пощекотать ее подбородок. Запах виски донесся из его рта, не сказать, чтобы совсем неприятный, – смотря что ты имеешь в виду. Может, пирожные?
Она захихикала и заморгала.
– О, monsier, вы меня соблазняете, oui?
Ух, черт возьми, как бы ему этого хотелось. Развернуть такой симпатичный сверточек намного приятнее, нежели идти в оперу, куда его тащит жена. Но на это нужно время. Забыв о несварении, он решил пока заняться похлопываниями и пощипываниями.
– Жуть как хочется попробовать французское пирожное, – Мелвилл пошлепал ее по попке, а когда она хихикнула, ухватил ее за грудь.
Люку казалось, что у него вырастают клыки. Краснея и переводя дыхание, Роксана посмотрела на Мелвилла большими карими глазами.
– О, monsier. Вы все такие, американцы.
– Я не просто американец, крошка, я техасец.
– А, – она позволила ему коснуться губами своей шеи. В это время Люк беспомощно сжимал кулаки под кроватью. – А правда ли то, что говорят о техасцах, monsier? Что у них все… больше.
Мелвилл присвистнул и крепко поцеловал ее в губы.
– Именно так, крошка. А почему бы тебе самой в этом не убедиться? – Он забыл о жене и о желудке, и повалил ее на кровать. Люк готов был выскочить и отколотить его.
– Но, monsier, я на работе, – хихикая, Роксана высвободилась из его объятий. – Меня уволят.
– А как насчет того, когда ты не на работе?
Не выходя из нарисованного техасцем образа французской потаскушки, она вновь покраснела и маняще прикусила нижнюю губу.
– Может быть, встретимся в полночь, – она взмахнула ресницами. – Здесь недалеко
– Ну что ж, думаю, что приду, – он еще раз прижал ее к себе и схватил ее за накладные бока. – Найдешь меня там, – тебя как зовут, красотка?
– Моник, – она провела рукой по подбородку. – Буду ждать полуночи.
Он в очередной раз ущипнул ее, подмигнул и вышел из номера, предаваясь мечтам о сексе с юной француженкой. Роксана плюхнулась на кровать и взревела от смеха.
– Да, ну и нравы, – бормотал Люк, вылезая из-под кровати. – Ты разрешила этому подонку всю себя облапать, чуть ли не залезть на тебя, и все это так, смеха ради. Мне бы надо тебя отшлепать.
Держась за бока, она выдохнула последний смешок.
– Ой, пора бы и повзрослеть.
Она задержала дыхание, когда Люк схватил ее за руку и, потянув на себя, поставил на ноги. Она увидела ярость в его глазах и решила не сопротивляться.
– Ты, по-моему, уже повзрослела за нас двоих. У тебя это, Рокс, неплохо получается. Интересно, сколько красивеньких студентиков облапало тебя потными руками?
На сей раз она покраснела по-настоящему.
– Не твое дело.
– Нет, черт возьми, мое! Я… – «без ума от тебя», едва не вырвалось у него, но он сдержал эти слова, – кто-то ведь должен за тобой последить.
– Я и сама могу, – она локтем отстранила его, с ужасом почувствовав дрожь в спине. – К твоему сведению, куриная голова, он лапал не меня. Там, где он лапал, было столько подкладок, что ими можно матрац набить.
– Это не имеет значения, – он попытался схватить Роксану за руку, но она отдернула ее. – Уходим отсюда. Сейчас же.
– Ты можешь идти. А я должна взять то, за чем пришла, – она собралась расположиться в номере на некоторое время. – Мне это нужно, как никогда. Эта грязная скотина купит жене целую корзину новых драгоценностей. Так ему и надо – будет знать, как встречаться в кафе со всякими там французскими куколками.
Люк нехотя крякнул и провел рукой по волосам.
– Ты и есть французская куколка, Рокс.
– Я как раз та, которая заставит его заплатить за измену, – глаза ее стали строгими. В них было достаточно хитрости, чтобы вызвать у Люка невольное восхищение. – Интересно, что он будет обо мне рассказывать? Скажет, что вошел в номер, увидел горничную, опишет меня – не очень подробно, потому что сам будет виноват и испуган. Лучше так, чем если бы он меня вообще не увидел, – она подошла к шкафу и, пошарив рукой по верхней полке, улыбнулась. – Et voila [17] ! – И она потянулась за трехэтажной шкатулкой с драгоценностями.
17
Вот оно (фр.).