Обнаружение цели
Шрифт:
Это было ударом. И Зоя, самая слабая из трех, и державшаяся за спорт только на морально-волевых и упрямстве, никогда не имевшая даже надежд на высокий результат, и боровшаяся только ради подруг, решила — хватит.
Так что теперь от школы выступает только Женька. И я даже не знаю, завидовать ли ей, или сочувствовать. Скорее всего — последнее. Ведь её, беднягу, буквально загоняли! А результаты — куром на смех. От неё требуют все больше и больше! Но она... она обиделась на мир и более ни с кем не желает общаться.
Ну а Зайка напротив —
Правда в последнее время эта «подруга», стала все больше пытаться походить на меня. Подражая, копируя... причем, не меня нынешнею — заучку в учебе! И весьма тихую в школе девочку, на которую даже тренер по физ-ре уже начал орать:
«Хватовка!? Где твои пять кругов за минуту?! Куда это годится!? Что плетешься вместе со всеми!? Ну как это можно, а?! Совсем что ли выдохлась? Курить начала? Али забеременела?»
А ту, какой взбаловашной девицей я был до того, как почуял слежку за своею опой. Безбашенную безкомплексную оторву! Правда, до меня ей всё нравно далеко. Ведь у неё нет ни единой черты характера и внешности от меня! И даже попытка «одеваться по проще», или повульгарнее, и не использовать макияж, привела лишь к смеху одноклассников.
А ни как не к присвистывай парней, и зубовного скрежета шипящих девчонок.
Что-то она задерживается. О! А, нет — это родители пришли.
— Привет!
— Привет, родная! Как день прошел?
— Нормально. А вы что-то сегодня рано? — четыре часа! Хотя на улице уже темно — ноябрь! — Не случилось ли чего? — заинтересованно оглядел обоих.
И обнюхал — пахнет больницей! Мышцы под кожей сжались в струну, а впрыснутый в кровь адреналин, за доли секунды разогнал тело до боевого состояния. — Убью, зарежу! — мелькнуло кровожадное нечто в голове, но я — постарался сохранить всю пластику расслабленного состоянии при чугунном теле, желающим действовать резко, жестко, а не плавно-нежно, как свойственно девчонкам. Продолжая все так же мило улыбаясь глядя на родителей.
— Да нет, что ты. — улыбнувшись, и через «хи-хи» сказала мама.
Как отмахнулась! И даже вон ручкой махнула! И на отца вон смотрит! Точно не все нормально! — тело и не подумало выходить из боевого режима.
— Ты представляешь, маме сегодня днем на работе стало плохо... — проговорил отец, и я не удержавшись, взглянул на него волком.
Так! Вы или говорите уже, кого надо прирезать! Или я насильно выведу себя из режима убивашки! А не то это точно до добра не доведет! Вот совсем!.. Хм, наверное, так и сделаю — всё равно, что случилось, уже случилось — выдохнул я, расслабляя все тело разом, что отозвалось разрядами судорог по всему телу, вынуждая встряхнуться, чтобы скрыть как меня колбасит.
— И? — поднял бровь на отца,
— Скорую вызвали, думали что серьёзное...
Новая драматическая пауза. Хорошо, что я вернул телу спокойствие! Не то бы уже накинулся, брызжа слюнями, не сдержав порыв «говори, что там?!».
— В общем, твоя мама беременна!
И только по взгляду отца я понял, насколько от его слов вытянулось моё лицо.
— Ооо! Серьёзно что ль?! — подскочил я к маме, и прижался к её животу.
А то я не знал! Вообще-то не знал! Подозревал, но как бы малость, не до того было! Так что...
— Круто! — потыкал пальцем в брюхо мамки, пытаясь что-то ощутить.
И ощутил! Тычок! В ответ! Стоп, что?!
— Какой срок?
— Четыре месяца — ответила родительница, глядя на неловко отведшего взгляд отца семейства.
Четыре... чт... то-то у неё брюшко наросло! Так... ага! Кажется, помню ту ночку. Я как раз свалил тусить к подругам... а придя... обнаружил запах афрозодиака, и пару голубков, неспособную даже от койки отодраться. Мамка потом еще недели две в раскорячку ходила, прям как шлюха портовая.
Но... не замечать залет так долго? Да в этом мире, да нашим бабам... а! Точно! Сила всемогущая! Интересно, как повлияет беременность на... чорт! Мне придется валить из дому сразу за девятым классом! Иначе ребенок на всю жизнь станет от меня зависимым. Или просто — рахитиком будет, вечно больным и никто не поможет.
Но... мать... аррр! — взъерошил я волосы, вставая и отходя в сторонку — мать... нет. Дальнейшее повышения уровня плотности ауры губительно. Для всех! Для меня — я не вынесу и дальше такого напряжения! Для отца — он сам уже желтый, как от лучевой болезни, и сила из исцеления, стала приносить страдания. И даже матери — дозировки уже слишком велики, а корень проблем так и не был обнаружен.
— Дочка... — пролепетал отец, как видно восприняв моё поведения по своему.
По-родительски. Решил, что я недоволен. В бешенстве и т.п.
— Спасибо! — кинулся я ему на шею и поцеловал в щечку.
— Интересно, сын или дочка? — слетев с шеи, кинулся к матери, вновь прижимаясь к животу.
— Сын — пояснила мать, аккуратно поглаживая пузико, чтобы не побеспокоить меня.
— Класс! — воскликнул, вновь тыкая пальчиком — А почему четыре месяца? — решил проявить детскую непосредственность, подымая голову к лицу бедующей матери два раза.
— Ну... — подал сзади голос отец — вообще-то, мы знали давно.
— Как месячные прекратились, так и узнали — продолжила за него мать — Но тебе решили не говорить.
Вот... УЗИ — страшная штука!
— А почему?
— Твоя мама... боялась. — пояснил отец, и вздохнул — что будет выкидыш, или что ты не так воспримешь известия. Но сегодня вот решили, что тянуть больше нельзя.
— Правильное решение! — воскликнул я, приобнимая сразу обоих, подтаскивая друг к дружке.
И тут в дверь постучали.