Обнаженная для любимого
Шрифт:
Ромилли направилась в свою комнату, запахнув расстегнутую рубашку пижамы, а Нэйлор с легкостью ее отпустил, будучи уверенным, что в следующий раз их встреча тет-а-тет будет более продуктивной.
С такой же легкостью Ромилли рухнула, на свою постель и безмятежно уснула, как только ее захмелевшая голова коснулась подушки.
Воскресный день молодые люди провели под впечатлением этого маленького ночного приключения. Они осторожничали, опасаясь выдать себя перед Элеонор и Льюисом, но усердствовали они напрасно, поскольку двое старших были всецело поглощены
Воскресным вечером мужчины погрузили вещи в машину Элеонор и проводили женщин. У всех было замечательное настроение.
В совершенно ином состоянии Ромилли собиралась на работу в понедельник утром. Мама тогда поднялась пораньше, проводить дочь, что она делала не так часто.
— Ты выглядишь обеспокоенной, — сказала Ромилли, сидя за обеденным столом напротив Элеонор.
— Конечно, есть вещи, которые меня тревожат, — призналась та.
— Отец? — спросила девушка. — Если ты думаешь, что он вновь попытается тебя потревожить, то я возьму отгул и останусь дома, — предложила дочь.
— Из-за Арчера я достаточно поволновалась, пока числилась его женой, — раздраженно проговорила Элеонор. — С меня хватит, я ясно чувствую, что никогда больше не стану переживать из-за этого человека, даже если он наизнанку вывернется.
— Ты в этом уверена?
— Да, дочка. Сегодня в три часа ночи я внезапно проснулась. Меня разбудило невероятное ощущение. Я почувствовала себя свободной. Свободной от того, что довлело надо, мной все годы моего замужества. Не знаю, что именно меня исцелило. Его ли последняя абсурдная выходка или выходные, проведенные с Льюисом. Но со всей определенностью могу сказать, что Арчеру до меня больше не достучаться. Так что мои действия в отношении его станут решительными, едва он только попробует вновь появиться на горизонте.
Ромилли выслушала эту тираду Элеонор, но воздержалась от комментариев, полагая, что в матери говорит экзальтация прошедших выходных, и подозревая, что воодушевление иссякнет, как скоро поблекнут впечатления этой пары дней.
Элеонор догадалась о мыслях дочери и заверила ее тихим, но твердым голосом:
— Я чувствую в себе силу. Ту силу, которую чувствовала ты, встав перед ним и потребовав удалиться.
— Не уверена, что мной двигала в тот момент сила. Скорее страх, что может произойти непоправимое, — виновато пробормотала Ромилли. — Но что ты сделаешь, если он вновь появится?
— Найму адвоката, — твердо произнесла Элеонор.
— Адвокату нужно платить, — скептически заметила Ромилли.
— Продам машину.
— Надолго этих денег не хватит.
— Зато он поймет, что я больше не намерена идти у него на поводу и скорее соглашусь потратить деньги, отстаивая свою независимость, чем удовлетворяя его требования, — убежденно проговорила Элеонор.
— Не знаю, что из всего этого может выйти.
— Что ты предлагаешь, детка? — обратилась к ней мать.
— У меня нет разумных предложений. Должна признать, что меня его пятничный визит чрезвычайно напугал. Я не в состоянии рассуждать трезво, во всяком случае пока.
— Мне очень понятно
После этого разговора Ромилли смогла заставить себя отправиться на работу.
На парковке для служащих клиники ее дожидался Джеффри Дэйвидсон. Девушка еще не успела выключить зажигание, когда он нырнул в ее машину.
Джефф с ходу приступил к своей всегдашней демагогии, но Ромилли, воодушевленная разговором с матерью, осадила его:
— Выслушайте меня внимательно, мистер Дэйвидсон, — официальным тоном сказала Ромилли, — потому что я делаю вам сейчас бесценное одолжение, от которого могла бы и воздержаться. Я предупреждаю совершенно серьезно, что, если вы не оставите своих попыток домогательства в отношении меня, моих знаний судопроизводственной практики вполне хватит, чтобы привлечь вас к ответственности. И ручаюсь, тогда штрафные санкции вам маленькими не покажутся. Мне сейчас как раз крайне необходимы деньги. И подумайте хорошенько, стоит ли из-за рядовой служащей вроде меня так рисковать своей репутацией в обществе. Вы ведь хотите далеко пойти?
— Но я не домогаюсь тебя, Ромилли! — воскликнул ошарашенный Джеффри.
— Конечно, не домогаетесь, мистер Дэйвидсон, — радостно согласилась с ним девушка. — Но то, что вы делаете каждый будний день на парковке в это самое время, можно легко причислить к домогательствам, и комиссия по этике со мной согласится. А вам это не нужно, поверьте мне.
Не произнеся больше ни слова, Джеффри как ошпаренный выскочил из машины Ромилли и посеменил ко входу в клинику. И до обеденного перерыва больше не показывался на глаза Ромилли Ферфакс.
Приехав к обеду, девушка была встречена словами Элеонор:
— У нас был посетитель.
— Льюис? — предположила Ромилли, видя сияющую улыбку на лице своей матери.
— Коллекционер, с которым я познакомилась в лондонской галерее. Ты его вряд ли помнишь, так как тогда пикировалась колкостями с Нэйлором Карделлом. А я налаживала новые контакты при поддержке Льюиса… В общем, я продала этому коллекционеру две свои работы. Он посмотрел сделанные мною в последнее время эскизы и заинтересовался. Попросил связаться с ним, когда новые полотна будут готовы.
— Поздравляю, мамочка! — воскликнула Ромилли и обняла Элеонор.
— Поздравь нас обеих, дорогая. Теперь мы при деньгах. А если так и дальше пойдет, нам не придется горевать. Я набралась наглости и заломила цену, а он, представь себе, заплатил, не моргнув. Я уже проверила чек. Этот коллекционер платежеспособен, — торжественно проговорила мама.
— Замечательно… У меня сегодня тоже есть маленькая победа, — скромно произнесла Ромилли. — Я преподала урок этикета Джеффу Дэйвидсону. Думаю, он больше не станет распространять на меня свое франтовское обаяние.