Обнаженная для любимого

Стил Джессика

Раздался телефонный звонок. Ромилли подняла трубку и услышала голос Нэйлор Карделла.

— Прости, что приходится беспокоить, но я не могу дозвониться до Льюиса по сотовому. Ты не могла бы попросить его к телефону?

— Льюиса сейчас нет. Они с матерью поехали к нему домой. Звони туда, — проговорила Ромилли через силу.

— Ромилли, у тебя странный голос. Ты чем-то расстроена? — обеспокоенно спросил Нэйлор.

— Не важно, — бросила девушка.

— Подожди. Не клади трубку, пожалуйста. Что произошло?

— Только что приходил мой отец, —

призналась Ромилли, не в состоянии больше сдерживать свое волнение.

— Он ушел?

— Да.

— Как ты? Он не позволил себе ничего такого?.. — осторожно спросил Нэйлор.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке, Ромилли. Что он тебе сказал?

— Не имеет значения. Я не должна принимать его слова всерьез, потому что знаю, он сделал это нарочно, чтобы задеть меня, — отчеканила Ромилли. — Льюис говорил, что ты за границей. Ты оттуда звонишь? Это дорого. Пока.

— Постой. Не клади трубку. Я в Лондоне. Сейчас направляюсь в аэропорт. Мне нужно было поговорить с Льюисом перед вылетом, — объяснил Нэйлор.

— Удачного полета, Нэйлор, — пожелала Ромилли и быстро отключила телефон.

Через пару часов вернулись Элеонор и Льюис. Все время до их появления Ромилли не находила себе места.

— У Льюиса чудесный дом! — сообщила Элеонор с порога. — Там можно оборудовать замечательную студию. Освещение идеальное. Сама убедишься, когда поедешь с нами туда па выходные.

— Угу, — отозвалась Ромилли.

— Я уже так давно не видела на твоем лице улыбки, милая. Ты меня тревожишь.

— Отец заходил, — объявила Ромилли. Элеонор и Льюис насторожились.

— Что ему было нужно? — сурово спросила Элеонор.

— Жаждал видеть тебя.

— Что ты ему сказала?

— Сказала, что ты выходишь замуж. И что ты сейчас со своим будущим мужем в своем будущем доме.

— И?

— Его очень порадовала весть, что ты съезжаешь из этого дома. Он горит желанием переселиться сюда. Высказал опасение, что без отцовского глаза его дочь пропадет.

— Что за изверг?! — вспылила Элеонор. — Он наглеет с каждым днем. Кто-то должен его остановить! Ромилли, сейчас же дай мне его номер телефона. Довольно того, что он всю жизнь запугивал меня. Я не позволю ему взяться за мою дочь… Что ты стоишь как вкопанная? Давай мне его телефон! Я не шучу! — свирепо прикрикнула Элеонор.

Ромилли перевела испуганный взгляд с Элеонор на Льюиса, затем все же достала из сумочки записную книжку и ткнула пальцем в нужную запись.

Элеонор сосредоточенно набрала указанный телефонный номер.

— Это Элеонор, — объявила она. — Слушай меня внимательно и не смей перебивать. Мне стало известно, что в мое отсутствие ты опять вторгся в мой дом. Подчеркиваю: в мой дом! Считаю нужным разъяснить тебе все по пунктам. Первое. Чтобы твоей ноги не было больше на моем пороге. Второе. Живу я в этом доме или переехала, продала его или заложила, тебя не касается. Третье. Никогда и ни при каких обстоятельствах ты больше ни пенни от меня не получишь, даже если будешь стоять на

паперти, а это, я уверена, не за горами. Четвертое и главное: не смей запугивать мою дочь. Я готова на все, защищая своего ребенка. Я все сказала.

Элеонор бросила трубку.

Ромилли наблюдала каждый этап этого преображения. Теперь она могла поклясться, что увидела реинкарнацию своего деда.

— Что? — спросила Элеонор, увидев изумленный взгляд своей дочери.

— Ты это или не ты?! — радостно воскликнула Ромилли. Она была готова захлопать в ладоши. — Льюис, отвечайте, что вы сделали с моей мамочкой? Где милая, кроткая Элеонор Ферфакс? И почему этот терминатор так похож на нее внешне?

— Прекрати, дорогая. Я лишь сделала то, что давно должна была сделать, — грустно проговорила Элеонор. — Все эти годы я вела себя преступно безответственно. Самых близких и дорогих мне людей, тебя и отца, я заставила страдать из-за лжи этого бесчестного человека. Я не могу повернуть время вспять, но надеюсь хоть теперь сократить урон от своих оплошностей. Мне не дает покоя то, что ты бросила учебу. И… Настало время быть полностью откровенной с тобой. Я должна тебе кое в чем признаться.

— Что ты хочешь сказать, мама? — встревоженно посмотрела на Элеонор Ромилли.

— Присядь, дочка, — попросила женщина.

Ромилли удивленно посмотрела вслед Льюису, который деликатно вышел из гостиной, оставив мать и дочь наедине.

– Помнишь, мы заговорили с тобой о необходимости привлечь юриста к решению проблем, связанных с визитами твоего отца? — вкрадчиво начала Элеонор.

— Конечно, помню, — подтвердила Ромилли.

— Мы говорили о том, что нам потребуются деньги.

— И это помню, — вновь кивнула дочь.

— А потом я продала две свои работы. Я сказала тебе, что продала старые работы, в то время как старой была только одна, а второй проданной картиной был твой портрет.

— Тот?! — в ужасе воскликнула Ромилли.

— Да, милая. Тот, для которого ты позировала мне обнаженной… Но тебе не нужно об этом тревожиться, дочка. Коллекционер заверил меня, что никогда не выставит его для всеобщего обозрения.

— Ты поверила ему? Какая коллекционеру радость от картины, которую он не может никому показать? Если бы я знала, то никогда бы не согласилась позировать! Мама, ну как ты могла? — неистовствовала Ромилли.

— Успокойся, милая. Это был… не совсем коллекционер, — замявшись, проговорила Элеонор.

— Кто это был? Кто купил этот портрет?

— Нэйлор, — ответила мать.

— Нэйлор?! Странно. Зачем ему понадобилось покупать у тебя картины?! — настороженно спросила Ромилли.

— Они понравились ему.

Ромилли недоверчиво посмотрела на мать, тяжело вздохнула, поднялась с дивана и поплелась в свою комнату.

Девушка перестала понимать происходящие вокруг нее вещи. Все люди, даже мама, которую она, казалось, знает насквозь, преподносили сюрприз за сюрпризом. Ромилли больше ни в чем не могла быть уверена до конца.