Обнаженная дважды

Питерс Элизабет

Звуки из телефонной трубки превратились в невыносимое визжание. Жаклин ошеломленно потрясла головой и взяла ее.

— Это ее кот, — прошептала она.

— …Из всех грязных вещей, которые можно сделать человеку, — прокричал Бутс. — Я чувствую себя нехорошо. Я больной человек. Ты… Что ты сказала?

— Я сказала, что это ее кот. Кот Катлин… Я имею в виду Джан. Он сидел за моим окном. Теперь… Спокойной ночи, Бутс. Я думаю, он хочет что-нибудь поесть.

Ее предположение оказалось правильным. После того как Люцифер проверил кухню, он сел перед холодильником и устремил на него свой взгляд.

Жаклин

предложила молока и открыла банку с консервированным тунцом, что было снисходительно принято. Люцифер был прожорлив. Его в этот день не кормили, но большой, здоровый кот должен был уметь поймать мышь, если возникнет такая необходимость. Возможно, его голова была забита другим…

Жаклин обратила внимание, что ее начала бить дрожь. Она закрыла окно; на улице сильно похолодало. Затем она опустилась на пол, на колени рядом с котом. Тот перестал есть и посмотрел на нее. Загадочные, зеленые глаза… Что он думает? Что чувствует? Жаклин для эксперимента положила руку на его голову, и тот прижался ею к ее пальцам. В течение нескольких минут Жаклин гладила кота, пока слабое мурлыканье не начало сотрясать его глотку. Когда в конце концов Жаклин поднялась на ноги, ее щеки были мокрыми.

— Глупая, проклятая сентиментальная дура, — произнесла она вслух.

Люцифер что-то промяукал в ответ. Жаклин оторвала бумажное полотенце и вытерла ему морду. Да, разговаривать с котом было определенно лучше, чем беседовать с собой.

Люцифер закончил ужин и пошел из комнаты. Жаклин решила, что ей лучше проследить за ним и посмотреть, что у него на уме. Надо придумать что-то насчет кошачьего туалета, пронеслось у нее в голове. Или, может быть, он привык выходить наружу. Проклятье, я хочу, чтобы он мог говорить. По многим причинам…

Что было у Люцифера на уме, так это вздремнуть. Он направился прямо по лестнице в спальню. Жаклин сопровождала его как нервный родитель, стараясь понять, как он сообразил, что спальня находится наверху. Джан спала на первом этаже. Она включила свет, как только зашла в комнату, и указала своему неожиданному гостю, что она готова к визиту котов.

— Посмотри, какая милая корзинка, Люцифер. Она как раз подходящего размера. Разве это не проницательно с моей стороны — купить ее?

Люцифер не хотел иметь ничего общего с корзинкой, даже когда Жаклин взяла его и попыталась положить в нее. Она обнаружила, что кот может состоять из одних острых углов, когда он того хочет. Поэтому она оставила свои попытки и безропотно наблюдала, как Люцифер прыгнул на кровать, осмотрел ее от подушки до задней стенки и улегся мягким клубком на первой из упомянутых деталей.

Оставив его в состоянии несомненно заслуженного отдыха, Жаклин вернулась на кухню и снова наполнила чашку, затем перенесла ее в кабинет. Кресло, стоявшее за письменным столом, было более удобным, чем прямые стулья в кухне, и она могла положить ноги на стол, болтая с Сарой. Сара, вероятно, еще спала. Никто в Нью-Йорке не ложится спать до рассвета.

Она спала. И более того, спала не одна. Жаклин назвала себя с отвратительным весельем, и когда Сара повторила ее имя, Жаклин услышала, что его продублировал знакомый голос.

— Это Патрик? — поинтересовалась она. — Как мило. Я собиралась позвонить

ему после того, как поговорю с тобой. Почему бы тебе не положить трубку на подушку между вами, так чтобы вы оба могли слышать меня?

Сара была не в состоянии поддерживать разговор, но О’Брайен — другое дело; Жаклин позволила ему немного побушевать, прежде чем прервала его:

— А теперь, Патрик, просто выслушай меня. Это серьезно. Я глубоко обижена тем, что ты мог подумать обо мне, что я способна сыграть с тобой такую грубую шутку. Как я узнала, что ты будешь здесь? Я в восторге, конечно, но я не могла… Почему, Патрик, что за выражения! Я позвонила тебе, чтобы рассказать о моем последнем убийстве.

Эта фраза вызвала молчание, которого Жаклин добивалась, и она извлекла из него все возможные преимущества. Когда она закончила, О’Брайен сказал:

— Это так?

Жаклин не спросила, что он имел в виду.

— Почему ты спрашиваешь меня? Собираются делать аутопсию…

— Это может ни к чему не привести. У Дарси были сняты отпечатки пальцев? У большинства законопослушных граждан не снимают отпечатки.

— Я знаю. Кроме того, могут возникнуть проблемы с записями дантиста; Джан Уилсон побывала в серьезной аварии, ее лицо изборождено шрамами. Должна быть реконструкция ее челюстей и зубов. Пустяки, не обращай внимания на это сейчас. Уже поздно, и вам нужно поспать. — О’Брайен выругался, и Жаклин продолжила: — Повторяю тебе, что я не знала о твоем местопребывании. А теперь мне надо кое-что спросить у Сары.

— Да, было, — ответила Сара. — В сегодняшней почте. Я потратила чертовски много времени, чтобы найти его, Жаклин. Бутс сказал своей секретарше… Что? Папка? Не то чтобы я могла, но у меня нет шанса сделать полный осмотр, эта сука в офисе…

— Хорошо, попытайся, — прервала ее Жаклин. — Бутон собирается скоро вернуться. Сомневаюсь, что он продолжает держать их — во всяком случае, не там, но я хочу убедиться. И пошли мне это письмо — с конвертом. Срочно, с этого и начни завтрашний день.

Несмотря на ярость из-за того, что его побеспокоили, застав на месте преступления, подумала Жаклин, О’Брайен не хотел слезать с телефона:

— Просто ответь мне на один вопрос, Джейк. Какого дьявола ты звонишь в этот час? Разве письма, о которых ты просишь Сару, так важны?

— Да, — сухо сказала Жаклин. — Они важны, как и время. Я не предвидела такого развития событий, Патрик; если бы у меня были… Очевидно, я постаралась бы предотвратить это. Для Джан уже слишком поздно; все, на что я могу надеяться теперь, это свести к минимуму риск и опасность для остальных людей. И не спрашивай меня, что я планирую делать дальше. Я сама этого не знаю. Это уже новая игра.

Несколько секунд от О’Брайена не было ответа. Затем он тихо сказал:

— Ты не должна мне ничего говорить. Но у меня сложилось впечатление, что тебе понадобилось выговориться кому-нибудь. Если ты расстроена…

— Кто я? Ледяная Женщина Кирби? — засмеялась Жаклин. — Я никогда не расстраиваюсь, О’Брайен. Просто потому, что я знала эту женщину и она мне нравилась…

— Хорошо, Джейк.

Жаклин дотянулась до платка и высморкалась.

— Спасибо, Патрик. Прошу прощения, что разбудила тебя.