Обнаженное солнце (сборник)
Шрифт:
Бэйли ощутил толчок, огромный корабль завибрировал, раздался грохот, сменившийся гулом и жужжанием реактивных двигателей. А вскоре наступила гнетущая тишина. Корабль двигался в космическом пространстве.
Бэйли ничего не ощущал. Все вокруг казалось ему нереальным. Он повторял себе, что с каждым мгновением на многие тысячи миль отдалялся от дома, от погребенных под землей городов, от Джесси… Но и это почему-то не фиксировалось в его мозгу. Ощущение времени стерлось. Недели или месяцы… — этого он не знал, — тянулись однообразно, без всяких событий.
В салон вошел робот. Его мрачные, с красноватым отливом глаза взглянули на ремни, которыми Бэйли был прикреплен к креслу. Робот ловко поправил застежку, внимательно оглядел все помещение и отчетливо произнес:
— Мы прибудем на Солярию через три часа, господин. Пожалуйста, не покидайте ваше кресло. За вами придет господин, который проводит вас в вашу резиденцию.
— Минуточку, — сказал Бэйли. Пристегнутый к креслу ремнями, он чувствовал себя совершенно беспомощным. — Какое время суток это будет?
— Согласно среднему галактическому времени это будет…
— Да нет, о, дьявол, по местному времени, парень, по местному, — почти закричал Бэйли.
Но робот невозмутимо продолжал:
— Сутки в Солярии равняются двадцати восьми, запятая, тридцати пяти стандартным часам. Солярийный час состоит из десяти декад, каждая из которых в свою очередь состоит из ста сектад. По расписанию мы прибываем на ракетодром в двадцатую сектаду.
Бэйли остро возненавидел робота. За точность, за непонятливость и за то, что он, Бэйли, проявлял перед роботом слабость.
— Это будет день или ночь? — спросил Бэйли хрипло.
— День, господин, — спокойно ответил робот и вышел.
Бэйли вздрогнул. О, дьявол! Он должен будет ступить на поверхность незнакомой планеты днем, не защищенный ничем от солнечного света, от окружающего пространства… Не будет даже иллюзорных стен темноты…
Но он не смеет проявить слабость перед обитателями Солярии. Будь он проклят, если он это сделает. Сурово поджав губы, Бэйли закрыл глаза и начал упорную борьбу с самим собой, со страхом перед открытым пространством.
ЭЛИА БЭЙЛИ ВСТРЕЧАЕТ СТАРИННОГО ЗНАКОМОГО
Напрасно он твердил себе: большинство людей живут в открытых пространствах. Обитатели всех миров, кроме Земли… Когда-то в прошлом и предки землян жили на открытой поверхности Земли. Отсутствие стен не приносит никакого вреда. Это только неприятные ощущения без привычки.
Но все это мало помогало.
Нет, он не справится… Он живо представлял себе, как те, кто встретят его (в носу у них, разумеется, будет дезинфицирующий фильтр, а на руках перчатки), будут с презрением взирать на него, жалкого и трясущегося землянина. Даже не с презрением, а просто с отвращением…
Корабль остановился, привязные ремни сами расстегнулись, а Бэйли
Открылась дверь. Краем глаза Бэйли увидел высокую фигуру человека с бронзовыми волосами. “Наверное, один из тех гордых самоуверенных потомков землян, которым сейчас принадлежит вселенная”, — неприязненно подумал Бэйли.
Спейсер заговорил.
— Коллега Элиа?
Бэйли порывисто вскочил с кресла. Некоторое время он стоял, уставившись на вошедшего. У него было прекрасное, идеально правильное лицо, пропорциональное телосложение и безмятежно спокойные, ярко-голубые глаза.
— Даниил, о дьявол!..
— Мне приятно, что вы помните меня, коллега Элиа, — послышался голос с приятными модуляциями.
Чувство огромного облегчения залило Бэйли. Он почувствовал непреодолимое желание подскочить к Даниилу, обнять, крепко встряхнуть его, смеясь, похлопать по спине, словом, проделать все те дурацкие штуки, которые обычно проделывают старинные друзья после долгой разлуки.
Но Бэйли просто шагнул вперед, протянул руку и произнес:
— Вряд ли я смог бы забыть вас, Даниил.
— Это весьма приятно, — повторил тот, с важностью покачивая головой. — Как вы знаете, я — то никак не могу забыть вас, до тех пор, пока я исправен
С этими словами Даниил взял руку Бэйли в обе свои и крепко пожал ее. Но Бэйли не почувствовал боли от этого крепкого пожатия, наоборот, скорее приятное ощущение. При этом в глубине души он надеялся, что бездонные глаза его собеседника не сумели проникнуть в его сознание и зафиксировать еще не вполне прошедший порыв, когда все его существо было переполнено горячим чувством дружбы. Ибо только проявлением слабости могло быть это чувство, поскольку оно относилось к Даниилу Оливау, шедевру роботехники планеты Аврора.
Стараясь сохранить невозмутимость, Бэйли спросил:
— А вы тоже привлечены к делу об убийстве, Даниил?
— А разве вам не сообщили этого? Я думал, вы информированы. Сожалею, что сразу не сказал вам. — Разумеется, на идеально безмятежном лице робота не было заметно и тени сожаления… — Дело обстояло следующим образом, — продолжал он. — Доктор Ган Фостолф, которого мы с вами встретили на Земле, во время нашей прежней совместной работы, предложил правительству Солярии пригласить вас, коллега Элиа, для расследования преступления. Доктор Фостолф поставил также условием мое участие в деле.
Бэйли усмехнулся. Доктор Фостолф был спейсер с планеты Аврора, самой могущественной из Внешних Миров. Совершенно очевидно, что мнение аврорианца котировалось высоко повсюду в Галактике.
— Значит, решили запустить в работу проверенную упряжку, а? — шутливо заметил Бэйли и вздохнул.
Радостное возбуждение, вызванное появлением Даниила, постепенно улеглось.
— Я не могу знать целей доктора Фостолфа, коллега Элиа. Я знаю, что меня направили сюда, поскольку у меня есть опыт совместной работы с жителями Земли и я знаком с их особенностями.