Обнаженное солнце (сборник)

Азимов Айзек

Даниил с важностью кивнул, и Бэйли несколько неуверенно направился к двери. Гладия вместе со своим обеденным столом двинулась вслед за ним.

— Видите, — ободряюще улыбнулась она, — наш контакт не нарушен.

Даниил, а за ним Бэйли шли в столовую через множество каких-то неведомых переходов.

И все время, пока они шли, вместе с ними сквозь стены двигалась Гладия со своим накрытым к обеду столом.

Бэйли остановился и пробормотал:

— К этому все же надо привыкнуть…

— У вас закружилась

голова? — спросила Гладия.

— Слегка, — признался Бэйли.

— Тогда скажите роботу, чтобы он остановил меня здесь, — продолжала Гладия. — Когда вы дойдете до столовой, пусть он присоединит меня.

— Я распоряжусь, коллега Элиа, — сказал Даниил.

Когда они добрались до столовой, стол там был уже накрыт, в тарелках дымился суп. В центре стола стояло большое блюдо с жареной дичью. Как бы по сигналу противоположная стена раздвинулась, стол удлинился, и на его противоположном конце оказалась улыбающаяся Гладия. Стол к столу и комната к комнате были пригнаны столь точно, что создалась полная иллюзия совместного пребывания.

— Ну, вот, — с довольным видом заметила Гладия, — разве это неудобно?

— О, да, — ответил Бэйли. Он осторожно попробовал суп, нашел его весьма вкусным и с аппетитом принялся за еду.

— Вы знаете, что произошло с Груэром? — как бы невзначай спросил он.

На ее лице появилось обеспокоенное выражение. Она отложила ложку.

— Это ужасно, правда? Бедный Ханнис!

— Вы знакомы с ним?

— Я знакома со всеми выдающимися людьми на Солярии. Большинство соляриан знают друг друга. Это естественно.

— В таком случае, вы знакомы и с доктором Алтимом Тулом? Груэр его пациент.

Гладия звонко рассмеялась.

— Конечно, знакома. Он и меня лечил.

Робот нарезал ей жаркое и добавил к нему каких-то неведомых Бэйли овощей.

— Лечил вас? Когда?

— После… после несчастья… с моим мужем.

— Разве Алтим Тул — единственный врач на вашей планете? — удивленно спросил Бэйли.

— О, нет. У нас врачей, по крайней мере… — она наморщила лоб, как бы подсчитывая, — по крайней мере, десять. И еще есть некий юноша, как я слышала, который добровольно захотел изучать медицину. Но, уверяю вас, доктор Тул самый лучший из наших врачей. Бедняга Тул!

— Почему бедняга?

— Он человек немолодой и всю жизнь занимается такой противной работой. Бывают случаи, когда врачу приходится по-настоящему видеть людей и даже прикасаться к ним. Доктор Тул очень добросовестный врач. Он так мил и приветлив со мной, что, говоря по правде, это единственный человек, личный контакт с которым не вызвал бы во мне отвращения. И вот недавно случилось так, что он действительно видел меня.

— Уже после смерти Рикэна Дельмара?

— Да. Представляете его ощущение, когда он увидел на полу меня и труп моего мужа?

— Мне сказали, что он видел только изображение

трупа.

— Он захотел удостовериться, что я жива и вне опасности. Поэтому он прибыл в наше поместье, лично сделал мне какой-то укол и проследил за тем, как за мной ухаживают роботы. Когда я пришла в себя, я не сразу сообразила, что он реально находится около меня. Только когда он прикоснулся ко мне, я поняла, что он рядом. Я вскрикнула. Бедный доктор Тул! Он был ужасно смущен. Но, уверяю вас, у него были самые лучшие намерения.

Бэйли кивнул.

— Я думаю, на Солярии нет большой нужды во врачах, — сказал он.

— Здесь не существует инфекционных заболеваний.

— Ну, а как относительно неинфекционных?

— Иногда бывает, и тогда это ужасно. Доктора могут продлить жизнь людям в физическом смысле, но не в этом дело.

— А в чем?

— Болезнь означает, что генетический анализ… был проведен неправильно. Заболевших подвергают тягостным исследованиям. Брачное назначение отменяется. И, конечно, — тут ее голос понизился до шепота, — конечно, это полностью исключает… детей…

— Полностью исключает детей… — спокойно повторил Бэйли.

Гладия густо покраснела.

— Это ужасно. Как только вы можете произносить такое слово!.. Д…д…д…ет…и…

— К этому легко привыкаешь, — сухо заметил Бэйли.

— Да, но если я привыкну и произнесу однажды это слово в присутствии какого-либо солярианина, я просто провалюсь сквозь землю от стыда.

И, окончательно смутившись, Гладия принялась за еду. Бэйли наблюдал за тем, как она ест. Она вела себя за столом грациозно и непринужденно. Еда на Солярии была превосходной, совсем не похожей на безвкусную пищу его родной планеты. Пожалуй, еда была единственным приятным ощущением на Солярии.

— Что вы думаете об отравлении Груэра, Гладия? — спросил Бэйли.

Гладия взглянула на него.

— Я вообще стараюсь не думать об этом. В последнее время происходят такие страшные вещи. А может быть, отравления не было?

— Было.

— Но ведь преступника не обнаружили. — Откуда вы знаете?

— Груэр стар, у него нет жены. Около него только роботы. Некому было положить яд в его стакан. Какое же тут могло быть отравление?

— И тем не менее он был отравлен. Это факт, с которым надо считаться.

Молодая женщина взглянула на Бэйли затуманившимся взором.

— Вы не предполагаете, что он мог сделать это сам?

— Сильно сомневаюсь. Почему?

— В таком случае, этого не могло быть, Элиа.

— Наоборот, Гладия, — серьезно сказал Бэйли. — Это произошло… И я уверен, что я знаю, вернее, подозреваю, как это произошло.

ЭЛИА БЭЙЛИ БРОСАЕТ ВЫЗОВ

На мгновение Гладия затаила дыхание. А затем прошептала еле слышно: