Обнаженное солнце

Азимов Айзек

– Вы собираетесь держать длинную речь? – прервал землянина Атлбиш.

– Возможно, – резко ответил Бейли, – но прошу не мешать мне. Я приехал сюда специально для расследования происшедшего убийства. Это моя профессия, и я лучше, чем вы, разбираюсь в подобных вопросах. – («Ничего нельзя им спускать, или всё пропало, – лихорадочно твердил он себе. Во что бы то ни стало, надо суметь взять над ними верх»). – Прежде всего остановимся на мотиве, – продолжал Бейли, решительно отчеканивая каждое слово. – Труднее всего установить именно мотив преступления. Возможности и средства для совершения преступления выяснить гораздо легче. Это – объективные факторы. Мотив же преступления бывает субъективен. Иногда он понятен окружающим, иногда – нет.

Более того, мотив преступления может существовать у самого, казалось бы, неподходящего индивидуума. Все собравшиеся здесь убеждены в том, что убийцей является жена покойного. Об этом мне было сказано всеми с полной уверенностью. Никто другой, как вы полагаете, физически не мог совершить преступления, Допустим, что это так. Рассуждаем следующим образом. Каков же мог быть мотив для подобного столь необычного на Солярии преступления? Правитель Либиг сообщил мне, и это было подтверждено затем самой Гладией Дельмар, что у неё часто происходили жестокие ссоры с мужем. Ссора и вызванное ею состояние аффекта может, в принципе, привести к тяжёлым последствиям, даже к убийству. Очень хорошо. Но возникает следующий вопрос. А могут ли у кого-нибудь другого существовать серьёзные причины желать смерти Рикэна Дельмара? Вот, например, правитель Либиг…

При этих словах спейсер подскочил. Он угрожающе протянул руку в направлении Бейли.

– Думайте, что говорите, землянин! – крикнул он.

– Я только рассуждаю… пока… – холодно ответил Бейли. – Вы, доктор Либиг, работали вместе с Рикэном Дельмаром. Вы лучший специалист в области роботехники на Солярии. Вы сами так утверждали, и я не имею оснований не верить вам.

Либиг улыбнулся с видом превосходства.

– Но, – по-прежнему невозмутимо продолжал Бейли, – я установил, что покойный Дельмар собирался прекратить совместную работу с вами. Он не одобрял какие-то ваши идеи и методы.

– Ложь, чепуха! – снова крикнул Либиг.

– Возможно. Ну, а если это было всё-таки правдой? Разве вам не хотелось бы избавиться от него прежде, чем он публично заявил бы о разрыве ваших отношений, а?

– А вы – госпожа Канторо? – быстро продолжал Бейли, не дав времени Либигу опомниться, – разве смерть Рикэна Дельмара не поставила вас во главе весьма важного на Солярии предприятия?

– О небеса! – воскликнула Клариса. – Разве мы уже не обсуждали этого?

– Обсуждали, но честолюбие – фактор, который нельзя так просто скидывать со счётов. Что же касается доктора Квемота, то он имел привычку играть в шахматы с покойным Дельмаром и постоянно проигрывал. Возможно, ему надоело всегда оставаться в проигрыше.

– Полагаю, что проигрыш в шахматы, безусловно, недостаточно веский мотив для убийства, инспектор, – мягко вставил социолог.

– Всё зависит от того, насколько серьёзно вы относитесь к игре. Случается и так, что мотив, которым руководствовался преступник, кажется совершеннейшей чепухой всем, кроме него самого. Но не в этом дело. Я хочу доказать вам, что мотив ещё далеко не все. Практически у каждого может найтись более или менее веский мотив, особенно когда дело касается такого человека, каким был покойный Дельмар.

– Что вы хотите этим сказать? – негодующе воскликнул доктор Квемот.

– Только то, что Дельмар был хорошим солярианином. Все вы так о нём отзывались, не правда ли? Он полностью отвечал всем самым строгим требованиям вашего общества. Он был идеальным гражданином, идеальным человеком, почти абстракцией. Разве можно испытывать какие-либо тёплые чувства к такому человеку? Его совершенство только заставляло каждого осознать собственные слабости и дефекты. Один поэт древности, английский поэт девятнадцатого века, некий Теннисон, писал: «Если у человека нет недостатков, значит он сам и есть сплошной недостаток».

– Но человека не убивают только за то, что он слишком хорош, – поморщилась Клариса Канторо.

– Откуда вы знаете? – возразил детектив. – Разве у вас есть хоть какой-нибудь опыт в подобном

вопросе? Однако в одном я с вами согласен. Дельмар был убит не потому, что он был слишком хорош, и не потому, что слишком хорошо играл в шахматы, а по гораздо более веским причинам. Мне стало известно, что покойный Дельмар узнал о существовании на Солярии конспиративной организации. Эта организация подготавливала нападение на другие миры Галактики с целью их завоевания. Рикэн Дельмар был решительно против целей и существования этой организации. Разве для её членов не было важным вовремя избавиться от Дельмара, человека с большим влияние на Солярии? Любой из вас, здесь присутствующих, мог быть членом этой организации, в том числе и Гладия Дельмар. Я даже не исключаю главу Департамента Безопасности, правителя Атлбиша.

– Неужели? – презрительно заметил спейсер.

– Конечно. Вы почему-то пытались прекратить расследование преступления, как только после отравления правителя Груэра вы заняли его пост, не так ли?

Бейли сделал несколько глотков воды из свежераспечатанного пакета. Пока всё шло неплохо. Соляриане сидели тихо и слушали внимательно. Отчасти потому, что подобные встречи были для них редкостью. У них не было опыта жителей Земли.

– Далее, – продолжал Бейли, – следует обсудить вопрос о возможности совершить преступление. Общее мнение таково, что только госпожа Дельмар имела такую возможность, поскольку она одна могла находиться в личном контакте с жертвой. Но можно ли быть так уверенным в этом? Предположим, что некто, нам пока неизвестный, решил устранить Рикэна Дельмара. Разве при этом соображения неприятности личного присутствия не отойдут на второй план? Разве каждый из вас не пренебрёг бы подобным неудобством и не мог бы прокрасться в дом Дельмара и…

– Вы невежественны, землянин, – громко и надменно вмешался Корвин Атлбиш, – дело вовсе не в нашем удобстве или неудобстве. Дело в том, что сам правитель Дельмар никогда не допустил бы ничего подобного. Никакое долгое знакомство, никакая дружба не могли заставить его терпеть чьё-либо личное присутствие. Рикэн Дельмар был истинным солярианином. Он немедленно попросил бы пришельца удалиться или приказал бы роботам выдворить его.

– Вы правы, – спокойно согласился Бейли, – Дельмар поступил бы именно так, но… – он обвёл взглядом присутствующих – только в том случае, если бы он знал о чьём-либо присутствии.

– Что вы имеете в виду? – воскликнул доктор Тул пронзительным голосом.

– Когда вы лично явились на место происшествия, доктор Тул, – ответил Бейли, глядя на него, – госпожа Дельмар была уверена, что она видит не вас, а ваше телеизображение, пока вы не дотронулись до неё. Я, например, привык только к личным встречам. Поэтому, когда я впервые увидел главу Департамента Безопасности Груэра, я считал, что вижу его живого во плоти и крови. И когда он вдруг исчез, я был поражён. Может быть и обратное, не так ли? Представьте, что некто всю свою жизнь имел только телеконтакты с другими людьми, за исключением редких встреч со своей женой. Появление любого человека он будет воспринимать как телеконтакт, особенно если робот сообщит ему, что кто-то желает установить с ним таковой. Разве это невозможный случай?

– Совершенно невозможный, – сказал Квемот. – Окружение, фон, запах – все выдаст личный приход.

– Но не сразу, доктор Квемот, не сразу. Пока Дельмар успел заподозрить что-либо, пришелец мог подойти к нему и сильным ударом раскроить череп.

Бейли остановился. На его лбу выступил пот. Но утереть его выглядело бы проявлением человеческой слабости. А он всё время должен быть хозяином положения, не упускать инициативы из своих рук. Тот, в кого он метил, должен быть публично и убедительно разоблачён. Нелегко землянину вести себя так по отношению к спейсеру, но он, Бейли, обязан это сделать. Он оглядел устремлённые на него лица. На всех было выражение тревожного внимания. Даже у Корвина Атлбиша появилось нечто человеческое во взгляде.