Обнаженность
Шрифт:
Листы бумаги слетали со стола и клеились к моему, охваченному жаром, влажному телу. Объекты сокрушались и падали на пол под действием силы его страсти.
Он нахмурил лоб от наслаждения, в предвкушении одного из самых больших для меня удовольствий - его оргазма.
Мы только успели одеться, как вновь раздался телефонный звонок. Он снял трубку. Его лицо вновь стало серьёзным, невозмутимым. Он отвечал строго и коротко.
Затем положил трубку и немедля стал собирать свой чемоданчик.
–
Он взглянул на меня быстро, не отрываясь от своего дела.
– Мне нужно ехать...
– Но, ведь я...
– я попыталась напомнить о том, зачем я пришла.
– Чертёнок... Ну не смотри на меня такими глазками... Я должен... Я буду через пару дней.
– сказал он, быстро поцеловав меня в лоб.
– Пару дней???
– произнесла я, не понимая, как вообще кто-то может вот так - в момент, сказать фразу "через пару дней".
– Ехать? Куда? На пару дней?
– повторяла я в недоумении.
Сдержав свой гнев, я вместе с ним вышла из кабинета. В очередной раз мне пришлось остаться один на один с моим возмущением, по причине его отъезда, и теперь еще и с невыполненной работой, на его содействие в которой я так надеялась.
Я пришла домой и, нервно почесывая голову, стала звонить Мишке.
На мой взволнованный тон он ответил спокойно, невозмутимо, дожевывая что-то. В трубке раздавались звуки компьютерной игры в самом разгаре стрельбы. Казалось, ему было совсем не до курсовой работы.
– Миш, у меня кризис! Я слишком долго тянула и, в результате, осталась без истории. Помоги мне сочинить что-нибудь... Пожалуйста!!!
– Как? Ты? Без истории?
Мишка рассмеялся во весь голос.
– Интересно, как же так звёзды неправильно встали, чтобы заставить тебя так оплошать...
– вновь засмеялся, да так, что подавился недожеванным куском, чего именно, я точно не знала.
– Так, ты мне поможешь или как?
Он откашлялся.
– Ну, хорошо, сейчас подумаем... А! Вот! Историю дома недавно слышал. Думаю, тебе подойдет.
– Не тяни! Рассказывай! Я буду делать заметки.
– Где-то в Архангельске, по-моему, при учебно-тренировочных маневрах вылетело несколько Ми-8 с военного аэродрома. "Лахта", не "Лахта", что-то не припомню точно как аэродром называется, в интернете посмотришь.
– "Лахта"!
– подтвердила я.
– Откуда ты знаешь?
– Я… знаю, Миш, я знаю... Так это твой отец историю рассказал?
Я смутилась от подозрительного совпадения деталей, которые я знала от... ну, конечно же, полковника.
– Да, конечно, мой отец. Ну, не перебивай! Так вот, они совершали пробный полёт над Белым Морем в утренние часы. Был сильный туман. По-моему, они направлялись на посадочную
– А когда произошло?
– перебила я его рассказ.
– "Лахта" по-моему уже и не действует.
Мишка издал странный звук, будто ему в живот что-то вонзилось, скрипнул креслом и отстрелялся джойстиком.
– Так, на чём я... А - да!
Он сконцентрировался, попытался мысленно вернуться в реальные события и продолжил...
– В одном из вертолётов, пролетая над водой, технические неполадки случились в двигателе, он упал на воду. Пилотировал его всего один человек. И от посадочной площадки находился еще далеко.
– А от берега?
– Да, от берега тоже уже далеко отлетел. В общем, сажать можно было только на воду. Плюхнулся вертолёт всем брюхом, дверь вклинило ударом о воду, человек внутри остался. Попытался выбить дверь ногой. Ногу поломал, но выбрался. Да, выбрался то выбрался, а температура в Белом Море знаешь какая?
– Ну, я представляю себе.
– В общем, оказался полковник с переломом ноги в ледяной воде…
– Полковник?
– переспросила я и заёрзала на месте.
Мишка притих на несколько секунд.
– В то время он, возможно, был майор.
– замолчал.
– Но ты назвал его полковником.
– Мммм, да, полковник... – запинаясь, произнёс он и быстро продолжил.
– В тумане сразу его падения не заметили, ну, он поплыл к берегу. А до берега было около километра ледяной воды.
– Полковник… твой отец полковник?
– вновь настойчиво спросила я.
– Мммм...
– промычал Мишка.
– Нет, не мой отец. Ну, полковник… Скажем, просто полковник!
Я замерла в ожидании продолжения.
– Ну и что, Миш, и что? Как он доплыл?
– Да, ты рассказать спокойно не даешь, всё спрашиваешь, спрашиваешь… Вытащили его из воды на берегу. Спасательная служба. Вода в легкие попала, почти утонул, почти замёрз насмерть, ну, и лодыжка переломанная. Говорят, потом несколько операций перенёс.
– Так, как же он с переломанной ногой до берега доплыл в ледяной воде?
– Вот этого я не знаю. Но ты совсем не даешь мне договорить!
– занервничал Мишка и, посвятив меня еще в несколько деталей, быстро завершил свой рассказ.
Спустя два дня я вновь встретилась с полковником в квартире. Меня разъедало любопытство узнать, был ли он героем моей истории. Моё сердце усиленно билось…
Я вспомнила про переломанную лодыжку. Мне нужен был предлог, чтобы внимательно и скрытно бросить взгляд на его обнаженные ноги.