Обнаженный
Шрифт:
Теперь у меня только месть. Другая же часть моего мозга смеется, сообщая: «Ты проиграешь эту битву, чувак».
И как бы в противовес этой мысли, у меня возникает мощное желание поцеловать ее, этот поцелуй ничего не будет значить для меня, всего лишь способ посмотреть ее реакцию. Я не позволю себе вляпаться в это опять. Я нападаю грубо на нее, больно, жестоко, намеренно вредя ее мягкие губы, мой рот становится таким диким, что она издает сдавленный, беззвучный крик. Этот звук возрождает во мне дикого зверя, и я сторонюсь, давая ему возможность насытиться. Жгучее желание причинить ей боль, и моя месть берет верх надо мной. Давая ей понять, что я уже не
Я чувствую ярость своего поцелуя: кровь!
На самом деле, Блейк? Но я не могу остановиться. Не могу совладать со своими эмоциями, не могу устоять перед ней, и не могу жить без нее. Я не позволяю себе ощущать больше никаких эмоций.
Слетевший стон с ее губ, влияет на меня так, что я даже раньше не знал, способен ли на такое. Он почти заставляет меня забыть о тщательно продуманных планах, и чуть ли не взять ее на полу этого серого унылого офиса. Влияние этой женщины на меня умопомрачительно, у меня ощущение, словно с меня содрали кожу и дикий голод. И совершенно неважно, что она делает или кем она является, я хочу ее. Все, что я жажду, это находится глубоко внутри нее, но я не дармовой Баррингтон, которого можно поиметь за панюшку табака. Годы, оттачивания железного контроля, приходят мне на помощь. Одному из нас будет причинена боль и на этот раз, это буду не я.
Ее руки тянутся вверх, пытаясь оттолкнуть меня, но они упираются в мою каменную грудь, и словно обладая своим разумом, раздвигают лацканы моего пиджака и пытаются расстегнуть рубашку. О, я узнаю этот жест. Чистое подчинение. Она моя. Я могу сейчас делать с ней все, что угодно. Но я хочу большего, чем просто сексуальное подчинение. У меня есть план, и я собираюсь его осуществить.
Мой поцелуй становится более нежным. Мгновенно ее тело ощущает победу и пытается прижаться ко мне ближе, но я продолжаю больно удерживать ее за волосы, не ослабевая сильной хватки. Я не должен позволять ей прижиматься ко мне, потому что и так нахожусь на опасной территории. Одно неверное движение, и я провалюсь в ее расставленные сладкие силки снова. Она пытается прижаться бедрами к моему паху. Этого нельзя допустить, иначе это выдаст меня с головой.
Я небрежно отстраняюсь от нее, словно только что принял участие в бессмысленной встрече, или познакомился с новой культурой. С той же поддельной, без эмоциональностью я отпускаю ее и небрежно облокачиваюсь на свой стол, сложив руки на груди, и с величайшим удовлетворением наблюдая за ней. Это моя территория, и я здесь главный. На этот раз, сладкая Лана...
Она возбужденная стоит передо мной, ее грудь часто вздымается, а руки сжаты в кулаки и пытается восстановить свое хладнокровие.
Я улыбаюсь — первый раунд за мной.
Молча она делает два шага вперед, и дотрагивается до пульсирующей вены у меня на шеи. Я цепенею, чувствуя ее кожу на своей. И возникает такое чувство, как будто мы оба соединились во что-то одно целое, продолжая смотреть друг другу в глаза. Трахнуть ее.
Несмотря на то, что она прочитала по моим глазам, это еще не конец, впереди второй раунд.
— Это всего лишь секс, и я хочу увидеть тебя распадающейся подо мной? — горько спрашиваю я.
Ее лицо изменяется, словно из нее выкачали весь воздух. Эта женщина явно заслуживает Оскара. Она убирает свою руку от моего горла.
— Что ты хочешь, Блейк?
— Я хочу, чтобы ты завершила свой контракт.
Она закрывает лицо руками.
— Я не могу, — шепчет.
— Почему нет? Потому что ты
Она глубоко вздыхает, но не поднимает глаза. Виновна по всем пунктам.
— Начнем с того, что я очень страдал, — говорю я, как можно более безразлично. Я не хочу давать ей повод чувствовать силу, которую она имеет надо мной.
Она встречается с моими глазами, и ее рот открывается в удивленную сладкую букву О.
— Ты страдал?
— Забавная штука, но да.
— Я думала, что для тебя это был просто секс и ничего больше, — бормочет она.
— Если ты хотела денег, почему не попросила у меня? — мой голос звучит сурово.
— Я... — она качает головой.
— Ты совершила серьезный просчет, не так ли, Лана, любовь моя. Горшок меда находится здесь, — я указываю на свою грудь.
Она просто смотрит на мою руку.
— Но не беспокойся, еще не все потеряно, — говорю я с сарказмом. – В банке есть еще деньги.
Как и ожидалось, ее взгляд тут же поднимается вверх к моим губам.
— Ты сделала мне одолжение, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал отстраненно, но он получается с горечью и страданием, — открыла мне глаза. Теперь я вижу, кем ты была.... Я был ослеплен тобой, и совершил классическую ошибку, влюбившись в иллюзию чистоты и невинности.
Она продолжает непонимающе смотреть на меня.
— Если бы я не купил тебя в тот вечер, ты бы пошла с кем-нибудь еще, не так ли? Ты не достойна восхищения, ты отвратительна.
— Так почему же тогда, ты хочешь, закончить контракт со мной? — спрашивает она вздохнув.
— Я, как наркоман, который знает, что его наркотик — это яд. Он презирает его, но он не может противостоять. Я перед тобой совершенно честен, я ненавижу себя за это. Мне стыдно, что я испытываю потребность в тебе.
— ...Люди, которые заплатили мне…
— Они ничего не могли сделать. Моя семья…
Она перебивает меня.
— Как насчет Виктории?
И вдруг я чувствую такую злость. Какое черт побери отношение Виктория имеет ко всему этому? Это отношения только между мной и ей. Кроме того, я хорошо отношусь к Виктории и чувствую определенную вину за боль, которую причинил ей. Меня удивил ее шок, вызванный моим желанием, разорвать нашу помолвку. Я думал, что она собирается выйти за меня замуж, по тем же причинам, что и я — объединение, безопасность и преемственность наших семей — но на самом деле, она выходит замуж, потому что влюблена в меня. Если уж, на то пошло, степень ее страсти волнует меня мало, если не сказать, что вообще не волнует. Брак по расчету работает только лишь в том случае, когда обе стороны демонстрируют схожие интересы. Я не хочу думать сейчас именно об этом, но правда состоит в том, что я не хочу Викторию. И в этот момент я понимаю, что я никогда не смогу жениться на Виктории. Но сейчас мне предстоит решить наиболее важные свои проблемы: я не могу даже себе представить быть с кем-то другим, кроме ведьмы, стоящей прямо передо мной.
Зло я запрещаю ей когда-либо снова впутывать Викторию в наши отношения. Эмоции страсти уходят из ее глаз, и в течение какой-то секунды, мне кажется, промелькнувшее внутри ее глаз, начинает походить на ревность. И я пытаюсь ухватиться за эту возможность для манипулирования Ланой на преувеличенной верности Виктории. Я рассказываю ей, что Виктория была рядом со мной в мой худший период, в то время, как она смылась в Иран.
— И в один прекрасный день, — говорю ей я, — проснусь, и болезнь уйдет. А пока... ты должна мне 42 дня, Лана.